Выстрел в переулке

Рано утром дежурный по Управлению охраны общественного порядка позвонил мне по телефону и сообщил, что комиссар, заместитель начальник управления, может примять меня. Наскоро позавтракав и на ходу раскладывая по карманам документы, записные книжки и карандаши, я вышел па улицу. Мостовая и тротуары были мокры. Сохранившаяся после ночной грозы влажная свежесть чувствовалась в прозрачном воздухе, на траве и деревьях поблескивали невысохшие

дождевые капли. Часы показывали десять, когда, получив пропуск, я направился к указанному мне входу и очутился в саду с подстриженными деревьями, газонами и клумбами цветов. Картина вполне идиллическая. Все дышало миром, покоем, тишиной.

В глубине сада широко раскинулось старинное здание с мощными белыми колоннами. Я пошел внутрь. В коридорах было прохладно и тихо. Из какого-то отдаленного кабинета слабо доносились приглушенные голоса и стрекотание пишущих машинок.

Комиссар был занят, и мне пришлось ждать, правда совсем недолго. Я даже не успел как следует оглядеться, как услышал свою фамилию, и секретарь пригласил меня пройти в кабинет. За большим письменным стазом сидел моложавый человек в светлом кителе и писал. Увидев меня, он быстро поднялся и пошел навстречу.

— Извините, задержал.

Мы обменялись приветствиями. Однако телефонный звонок оттянул начало нашего разговора. Комиссар жестом пригласил занять кресло перед его столом и взял трубку.

— Да, это верно, — негромко сказал он. — Бухгалтер столовой Орлов. Убит на улице выстрелом из пистолета. В семь часов вечера… Нет. в сознание не приходил… По-видимому, в целях ограбления. Пока не могу утверждать. Ведется расследование. Нет. нет, один на машине «Волга»… Да. скрылся. Серого цвета… Нет, не такси. Справку об этом я вам послал… Обстоятельное сообщение получите завтра… Я понимаю… Да, завтра… хорошо.

Комиссар говорил тихо, спокойно, но было видно, что он взволнован.

— Прошу прощения. Еще одну минуту… — комиссар снова поднял трубку и набрал нужный номер. — Здравствуйте, Анна Герасимовна! — приветливо сказал он. — Как ваше здоровье? Лучше? Очень рад… А Федор Георгиевич дома? Знаю, что недавно пришел… Но что делать, такая уж у нас участь. Передайте, пожалуйста, что он мне очень нужен.

Комиссар закончил разговор и положил трубку, затем вырвав лист из большого настольного блокнота, написал на нем несколько фамилий, вызвал секретаря и распорядился: — Вызовите всех к одиннадцати часам,

Я огляделся. Кабинет был обставлен легкой, изящной мебелью. Удобные низкие кресла со спинками и сиденьями из поролона. Плоские книжные шкафы, сквозь стекла которых виднелись корешки книг. Па полу лежал большой ковер.

Секретарь ушел. Я уже собрался говорить о своем деле, но меня снова прервал телефон. И так несколько раз. Судя, но ответам комиссара, чаще всего ему задавали два вопроса: «Как же так, среди бела дни, в центре города допустили преступление?» н «Задержан ли преступник?» Естественно, что на первый вопрос трудно было ответить до окончания расследования. Зато на второй, казалось бы, легкий, вопрос следовало

отвечать: «Нет». Однако, каждый раз произнося это коротенькое слово, он хмурился и нервно покусывал губы. Я понимал его состояние.

В открытые окна кабинета из сада вливался нежный аромат цветов. Неожиданно громко прозвучала сирена и послышался шум удаляющейся машины. Комиссар поднял голову, и только сейчас я как следует разглядел его лицо. Оно казалось бледным и очень усталым.

— Слушаю вас.

— Товарищ комиссар, вам, конечно, известно полученное мною задание?

— Да, мне звонили из редакции. Я могу только приветствовать ваше желание написать серию очерков о передовых людях милиции.

— Не могу ли я….

— Можете, — улыбнулся комиссар. — Я распоряжусь, чтобы вам дали материалы. Если будет какая заминка, обратитесь ко мне.

Такой «бумажный» способ знакомства с людьми меня мало устраивал, и я в этом откровенно признался.

— Что же вы хотите? — комиссар откинулся в кресле.

— Хочу лично познакомиться с людьми, присмотреться к их работе.

Несколько мгновений мой собеседник задумчиво смотрел в сторону, что-то соображая, прикидывая, потом решительно сказал: — Хорошо. Я предоставлю вам эту возможность, но…

— Слушаю вас.

— Давайте так договоримся. Ваши очерки будут не о гениальных одиночках, все видящих и все знающих, а о рядовых в синих шинелях, о тех, кто по воле партии, по зову сердца пошел на большую и трудную работу «ассенизаторов и водовозов, революцией мобилизованных и призванных». Помните Маяковского?

Я не успел ответить, вошел секретарь и доложил о приходе Гончарова. Темноволосый, большелобый, среднего роста, с невозмутимым лицом, майор милиции, несколько тяжеловато ступая, подошел к нам и произнес глуховатым голосом: — Здравствуйте, товарищ комиссар, явился по вашему приказанию.

Садитесь, Мне пришлось вас срочно вызвать. Как идет расследование по делу Орлова?

Гончаров посмотрел на меня, потом перевел взгляд на комиссара познакомил нас и сказал: — Можете говорить.

Майор доложил, что вчера, сразу же после убийства и бегства преступников на машине, была организована силами милиции и дружинников проверка всех гаражей и стоянок автомашин, В три часа ночи в гараже одного на научно-исследовательских институтов сотрудники Уголовного розыска вместе с представителем автоинспекции обнаружили машину «Волга» серого цвета с глубокой царапиной на кузове, похожей на след пули. Вскоре был задержан и шофер Савушкин, Он спал дома пьяный.

Комиссар огорченно пожал плечами.

— Значит, пока еще нет никаких улик. В серый цвет окрашивают много автомашин, а происхождение царапины не выяснено. Что говорит Савушкин?

— Уверяет, что ездил к больной тетке в Клин и вернулся в гараж поздно вечером.

— Ну, вот видите… А кто ему разрешил уехать с работы по личным делам?

— Никто не разрешал. Я его допрашивал сегодня рано утром. Сперва он заявил, что был выходной и в этот день не работал. Потом «вспомнил», что ездил по вызову заместителя директора института, а в конце концов сказал, что все это неправда, что он обманул заведующего гаражом и ездил не по вызову, а к тетке в Клин.