Выстрел в прошлое
Шрифт:
Федорцова старший Смирнов представлял российскому министру, к ним до сигнала соваться тоже пока не следовало. Сергей столкнулся возле бара нос к носу со знакомцем азиатского вида и совершенно неопределенного возраста — то ли двадцать пять, то ли сорок пять:
— Чокан! — нарочито удивился он. — Ты еще не сбежал в Китай? Рад встрече!
Тот блеснул щелочками глаз и масляно улыбнулся:
— Здравствуй, Сергей, здравствуй, дорогой. Еще ваш Валиханов не сбежал, мне тоже рано. Как здоровье твоего уважаемого отца?
— Спасибо, вон он разговаривает, жив и здоров. Благополучна ли красавица Амина?
— Да-да,
Сергей представил Марата.
— Познакомься, это половина нефти Казахстана по фамилии Салтангазин. Очень уважаемый человек сегодня в Москве, Баку и Пекине.
Казах строго погрозил пальцем:
— У меня нет своей нефти, Сергей-ока… «Казбатайгаз» — государственная компания.
— Все Назарбаева? — подхватил Сергей. — Я понимаю, но ведь у него нет своих сыновей, аллах три дочери дал. Вы — все его сыновья, а нефть — родная кровь. Вот теперь каждый за рукав халата в свою сторону тянет. Ты — в какую? — все это произносилось шутливо, на восточный манер, но под рюмочку, — однако не без внутренней злобы.
Салтангазин напустил на себя вид мудрого аксакала:
— У нас говорят: «У кого есть две жены, тому не нужна собака».
Сергей усмехнулся:
— А слышал, что одной рукой два арбуза нельзя поднять? Ты в Баку на расширенное совещание перед торжественным открытием едешь — «арбузы» выбирать?
— Завтра вылетаем, — подтвердил казах. — Говорят, из российского правительства никого не будет.
— Я тоже так слышал, — согласился Смирнов.
Марат, которому казах не внушал симпатии, вставил:
— Наверное, взорвут всех к черту — вот никто ехать и не хочет.
Казах едва не отпрянул в сторону, дико глянув на Суворова.
— Да не волнуйся, — успокоил его Сергей, — мы сами едем, так что держись поближе — с нами не взорвут.
Чокан с недовольной миной отошел от них, а Марат потребовал у товарища:
— А теперь переведи вашу беседу на человеческий язык. Я почти ничего не понял.
Сергей охотно прочитал маленькую лекцию:
— Чокан возглавляет одну из двух крупнейших компаний по нефтегазу Казахстана — государственную. Сейчас они наращивают добычу — примерно от ста миллионов тонн до полутораста. До сих пор основную долю они возили в Новороссийск. Сейчас пошли новые времена: китайцы вышли на первое место в мире по потреблению нефти, хотят строить нефтепровод в свою сторону — это раз. БТД будет лежать с полупустой трубой, если казахи не дадут своей нефти. Точнее, им придется идти на поклон к той же России за недостающими объемами. Вот Азербайджан — читай, British Petroleum — и тянут их за рукав халата: давайте проложим по дну Каспия «кишку» до Баку, — это два. Но больше всего они оглядываются на Россию, понимают главное — куда пришли Штаты и Европа, там неизбежен «оранжевый» переворот, — это три. Вот и крутится все между двумя чашами весов — кто больше заплатит и кто больше напугает. Так что ты ему правильно вставил словечко — оно попало куда нужно, в самую дырочку… этой сволочи, — неожиданно добавил Сергей Смирнов.
Марат посмотрел на него с удивлением:
— Какие-то личные счеты?
Сергей потребовал еще по рюмке коньяка:
— Нет, просто был еще один смысл разговора, понятный только нам. Я спросил его про жену…
— Амина, — продемонстрировал
— Я с ней с юности был знаком, она бывала в нашем доме — московская студенточка из дипломатической семьи. Красавица черноглазая и умница, защитилась после МГУ по истории Востока. А у этой свиньи она — машина для производства маленьких чоканчиков. Наверное, страшная стала, забитая… давно ее не видел. Обычное дело для них. Вот он и намекнул — про двух жен, с которыми и собака не нужна. Я сам на ней жениться думал, когда был курсантом… Надо ему шлюху со СПИДом подсунуть, когда в следующий раз в Москве гулять будет, — заключил он.
— Не стоит, — рассудил Марат, — ее заразит.
— Да ей уже все равно…
— Не скажи. А что за Валиханова он упоминал, которому надо первому бежать в Китай?
Сергей отмахнулся:
— Замминистра, слетит не сегодня завтра. Наворовался уже, кончилось его время, не бери в голову…
Болгарский дипломат тем временем отделился от своего старинного товарища по борцовскому ковру, и Боб вырулил прямо на Марата с Сергеем. Приставучая журналистка умудрилась не выпустить его руки. Похоже, Боб вовсе и не противился ее присутствию. Высокая девушка была по-своему привлекательна — при белой коже и европейском разрезе глаз, форме носа — ее голову венчала почти африканская шапка волос, а пухлые Губы выдавали наличие негритянской крови. Бдительные работники охраны наконец улучили момент, чтобы удалить из зала представителя ненавистной секьюрити прессы:
— Леди, вам давно следует покинуть прием, — настойчиво потребовали молодые люди.
Девица просительно взглянула на Боба, а тот внушительно повернулся всей своей массивной фигурой и грозно сказал что-то вроде:
— Звергни сон, котку малы, одраплем!
«Евроафриканка» прыснула от смеха, а молодчики немедленно растворились в толпе.
— Надо отметить мое чудесное спасение, — заявила девушка и махнула рукой, подзывая официанта с шампанским.
— Только не эту французскую газировку! — запротестовал Боб, приоткрывая кейс. — Я разжился у Тодора хорошим вином. Открой-ка нам его, мил-человек, и дай бокалы. — Обратился он к гарсону.
Они пристроились на дальнем конце рояля, пока не используемого по прямому назначению. Боб наполнил бокалы бордовым вином из бутыли с номерной этикеткой:
— Это настоящий «Гроздей», а не какая-нибудь кислая вода из ваших «фирменных» магазинов, — заявил Богуслав. — И давайте, наконец, знакомиться. У меня — вот — очаровательная девушка, а у тебя кто, Марат?
— Судя по реакции охраны, вы, наверное, шпионка, — галантно обратился к журналистке Сергей.
Девушка довольно чисто ответила по-русски:
— О, нет, я хуже — собственный корреспондент Би-Би-Си. Экологическая программа очень у нас популярна и актуальна. Так что нефтедобытчики меня обычно ненавидят. Мари Кунц, — представилась она, протянув руку Сергею, затем передав ее Марату.
Перезнакомившись, они воздали должное довольно терпкому вину, внимательно посматривая по сторонам, чтобы не пропустить призывный жест Смирнова-старшего или Федорцова. Однако те не торопились впускать их в свой высокий круг.
Марат предпочел бы простоять всю ночь в дежурстве в мокрых ботинках на ветру, чем тусоваться среди ходячих «кошельков» и надутых чиновников, которые старались запустить в эти кошельки свои руки.