Выстрел в зеркало
Шрифт:
«Все сюда!» – услышали люди приказ. Как и раньше, слова эти прозвучали в голове каждого. Бойцы окружили несостоявшегося самоубийцу кольцом, но близко к Доэрти никто подойти не мог – мешала невидимая стена.
Одежда Патрика Доэрти разлетелась в клочья. Он тяжело дышал, вглядываясь в уплотнившийся воздух. «Смотрите!!!» – возникло в черепных коробках землян.
Вены под кожей солдата зашевелились. Сначала они напоминали водоросли, попавшие в поток воды, мечущиеся из стороны в сторону. Потом Доэрти начал вопить от боли. Дикие змеи, поселившиеся в его теле, рвались наружу. Нет,
А вены выползали из человека, разрывая кожу, заливая песок кровью, причиняя наказуемому жуткую боль. За ними настала очередь других органов. Разорвав кожу живота, полезли кишки. Доэрти перестал орать, когда через рот на свободу устремились трахеи и бронхи. Потом лопнули глаза, и через пустые глазницы вытекло серое мозговое вещество.
Смотреть на все это было жутко, неприятно, отвратительно. Никого не стошнило, возможно, потому, что в памяти еще был жив случай, когда за драку наказали американца и китайца. Теперь к виновному применили другую пытку, но это ничуть не меняло дела – люди уже не столько боялись наказания, сколько ненавидели того, кто так жутко издевался над пленниками…
На песке шевелились вены, печень, мозговые извилины, почки несчастного. Все было залито кровью Доэрти. Человек не кричал, но, кажется, был жив, хотя никто из товарищей не мог представить, как такое возможно.
Видимо, чужой разум остался недоволен тем, как люди отреагировали на показательную расправу. Он ждал шока, ужаса, страха. А в душе у бойцов Земли лишь окрепла ненависть. Пытка закончилась внезапно, без «дымовых» эффектов. Просто останки Доэрти стали нерезкими, будто «размытыми» в пространстве. И тут же в центре людского круга появилось тело боевого пловца, без видимых ран и повреждений.
Патрик приподнялся, сел на песке, недоуменно глядя на собравшихся вокруг него товарищей. Казалось, он не осознает, что происходило с ним лишь несколько мгновений назад. Даже не помнит об этом. Словно из его памяти начисто стерли эпизод – от начала до конца…
Кровавое пятно быстро исчезло, втянулось в песок. Вскоре на поверхности осталась только золотистая пыль. Лейтенант Мэрфи молча протянул руку Доэрти, помог тому подняться на ноги.
– В лагерь! – приказал чернокожий офицер.
Американцы потянулись вслед за командиром. Еще быстрее в «зарослях» исчезли молчаливые китайцы.
– Нам не следует калечить друг друга, – резюмировал Людоед. – Нельзя убивать товарищей. Нельзя убивать самих себя. За все это наказывают мучительными пытками. А им, лягушкам инопланетным, можно вытворять с нами все, что угодно. Такая вот мораль, парни.
Майор Казаков вновь шел по Питеру в сторону дома. На этот раз он двигался значительно увереннее, возможно, потому, что накопил опыт. Он поклонился Троицкому собору, мельком глянул на старую женщину у входа в храм, проскочил трамвайные пути и свернул на свою улицу.
Владимир торопился домой, к жене. Ему нужно было задать Людмиле один вопрос.
Людмила сидела на том же самом месте, у окна. Будто ждала мужа.
– Здравствуй! – Она поднялась со стула, прижала руки к груди. – Здравствуй, Володя!
– Здравствуй, Мила! – ответил бестелесный призрак.
– Я не успела в тот раз сказать… Ты не волнуйся за нас, Володя. У нас действительно все хорошо. Я не соврала. Родственники помогают. Правда! Ребята ваши часто заходят, из отряда. Ты… Ты делай свое дело, Володя. Я дождусь. Сильная. Выдержу, сколько надо. Буду ждать, пока не вернешься.
– Мила, я люблю тебя, – шепнул призрак. Он скользнул вперед. Женщине показалось, что воздушная дымка сложилась в небольшой водоворотик, который легонько коснулся ее губ. – Мила, я в прошлый раз не успел спросить тебя о главном. О крубарах.
– Крубарах? – удивленно подняла брови Людмила. – Что это?
– Крубары, инопланетяне, – торопливо объяснил Казаков, страшно боясь, что мыслеконтакт прервется. – Пришельцы собираются захватить всю Землю! Скажи, их корабли уже высадили десант в Европе? Что происходит в Финляндии и Норвегии?
– Володенька! – Женщина прижала ладони к груди, с испугом посмотрела на мужа. – Что может быть в Финляндии и Норвегии?! Круизы на паромах. Ягоды скоро поспеют, опять русских пригласят собирать. Хоккейный турнир в Хельсинки на днях начинается. Там наша сборная играет, и реклама по телевизору уже надоела…
– Значит, все в порядке? – с облегчением вздохнул майор. – Нет инопланетного десанта? Нет городов, сровненных с землей? Нет сотен тысяч погибших?
Женщина не успела ответить. Дрогнула земля, до ушей беседовавших супругов донесся многоголосый крик. Майор почувствовал – пришла беда.
Нет, он точно знал! Ведь Казаков мог разглядеть не только то, что происходило внутри квартиры. Другим, странным зрением он видел, как рухнул Троицкий собор, как заклубилась над Измайловским проспектом пыль. Боевые машины крубаров, неспешно шагая по трамвайным путям на Вознесенском, движутся к дому Казакова со стороны Невы…
– Скорее! – крикнул он. – Мила!!! Ради бога, скорее! Хватай детей, уходите! Уходите! Бегите, пока не поздно!
Супруга смотрела на него как на сумасшедшего. Майор в отчаянии, в бессилии закричал, невесомым облачком выскользнул из квартиры. Вдали горел Исаакиевский собор. Шпиль Петропавловки исчез, больше не блестел на солнце. Набережные Невы были завалены телами мертвых людей. Тепловые лучи мелькали там и тут. Здания рушились в клубах пыли.
– Людмила!!! – закричал майор.
Боевая машина крубаров ткнулась в дом Казакова, снесла опоры нижнего этажа. Здание медленно осело. Сложилось, оставив под обломками всех…
Майор вскочил с кровати с горестным криком. Огляделся, понял, где находится. Бросился вон из комнаты, в несколько прыжков пролетел через общие помещения, спрыгнул с крыльца на песок.
– Гады! – завопил Казак. – Гады! Твари! Подонки! Я найду вас! Клянусь, я найду вас! Я достану вас, чего бы то мне ни стоило!