Выстрел в зеркало
Шрифт:
И тут он увидел Олега Мясникова впереди себя. Капитан передвигался по коридору медленно, потому что идти по прозрачной дороге – по далеким звездам под ногами – было невероятно трудно. Казаков и сам спотыкался на ровной поверхности. Хорошо еще, что прозрачными стали только правая стена – наружная, да пол под ногами. Внутренняя сторона коридора-трубы имела привычный вид, тот самый, что люди видели в снах. Казак догнал Людоеда, легонько хлопнул по плечу: «Здесь!» Тот кивнул, продолжая искать опору на прозрачном полу. Еще чуть-чуть, за изгиб коридора. Ходовая рубка! Они увидели чернокожего лейтенанта «тюленей», который замер около входа. Мэрфи пришел к
– Атакуем? – одними губами спросил он.
Майор кивнул. И тут же показал Мэрфи: твоя сторона – левая. Людоед брал правую. Пульт управления и центр Владимир решил оставить за собой, чтоб никто сгоряча не повредил чужую технику.
Казак взмахнул рукой, будто задавая ритм:
– Раз!
Еще один взмах.
– Два!
Ствол вперед, ногой в проем, перекатиться и с колен…
– Три!
Людоед и Мэрфи замерли рядом, упираясь плечом в плечо. Рубка чужого звездолета была пуста. Если не считать Фанг Ли, который сидел сбоку, на каком-то шаре с выдвижной спинкой. Командир китайского спецназа был мертв. На его правом виске запеклась черная кровь, там, куда вошла пуля. Пуля из обычного земного пистолета, валявшегося у ног китайца. Но сейчас времени на изучение тела Фанг Ли не было. Спецназовцы искали кукловодов.
К удивлению землян, на посту, в кресле навигатора, не оказалось пилота. Они быстро оглядели помещение. Людоед сместился назад, занял позицию у входа. Казаков и Мэрфи шагнули в центр, туда, где ждал приказов «автопилот» чужого корабля. Владимир, глянув на чернокожего лейтенанта, положил тепловое ружье на прозрачный пол, коснулся руками панелей. Совсем так, как делал это во сне. Но тогда рядом стоял мвалан, объясняя, как взаимодействовать с кораблем, чтоб направить его к нужной звезде или планете. А теперь мвалана рядом не было, да Владимир и не собирался разгонять корабль. «Снять защиту с полигона, – попросил он. – Все закончено».
И тут же в рубку ворвались голоса тех, кто остался внутри периметра, в золотистой пустыне. За барьером, который люди сумели одолеть.
– Тополь! Док! Сема! – произнес майор Казаков. – Как слышите?
– Командир! – в левое ухо ворвались сразу несколько голосов. – Где ты?!
– Я – центральный пост звездолета, – отозвался Владимир. – Мы на борту крубарского судна. Все! Эксперимент окончен. Защита с полигона снята. Выходите!
– Казак! Не время расслабляться! – напомнил капитан Мясников. – Надо прочесать весь корабль, проверить. Только если будем уверены, что на звездолете нет ни одного живого противника, тогда можно сесть и подумать.
Командир спецназовцев согласно кивнул:
– Джигит! Конь! В рубку!
Офицеры, тяжело дыша, вбежали в помещение, мельком глянули на мертвого Фанг Ли.
– Останетесь тут вместе с Людоедом. Убивать любого, кто попытается коснуться пульта! Своих и чужих! – приказал майор.
И повернулся к Даниэлю Мэрфи:
– Лейтенант! Начинаем операцию по прочесыванию корабля. Пока не закончим с кукловодами – думаю, с места лучше не двигаться. Так?
Даниэль согласно кивнул.
– Сначала вырежем всех, кого найдем на борту, – мрачно заявил он. – А уж потом разберемся, кого атакуем.
– Пошли!
Американец и русский, плечо к плечу, двинулись по коридору вокруг шара. Чтобы возглавить группы профессиональных убийц, мечтавших рассчитаться за страдания последних дней. За унижения. За все.
Межзвездный корабль крубаров сильно отличался и от «Прогрессов» русских, и от «Шаттлов»
Кроме того – как поняли земляне уже раньше, – крубары использовали масштабирование самих себя и всех предметов, которые попадали на борт судна. Снаружи звездолет не выглядел огромным. Но в ходе операции-зачистки внутри обнаружилось столько помещений, коридоры оказались такой длины, что поначалу было невозможно поверить: это все умещается в сравнительно небольшом объеме.
Однако людей ждал еще один сюрприз. Они смогли взглянуть на полигон извне. На бесконечную пустыню, которая была их домом в течение недели. Тренировочная площадка находилась в центре шара, на одном из горизонтов. Оказалось, она совсем небольшая. На глаз – сотня метров в диаметре, если без учета масштабирования. Со стороны было смешно глядеть на золотистую площадку. Вспоминать, как пленники рвались к ее границам, долгими часами шли по пустыне. Теперь выяснилось, что крубары применили второй уровень масштабирования. Те, кто попадал на полигон, уменьшался в размерах еще в несколько раз. И совсем крохотное песчаное поле казалось невероятно огромным.
Майор Казаков припомнил, как он и его люди мучились, пытаясь одолеть безбрежную золотистую пустыню в первый день пребывания в «клетке». Как потом лезли из кожи вон американцы, уходя на северо-восток и, спустя несколько часов, возвращаясь с юго-запада. Как упорно пытались одолеть хитрую пустыню китайцы. Вероятно, это выглядело очень смешно, когда мелкие букашки ползали взад-вперед, слепо тычась в защитные сооружения, придуманные крубарами. Настоящие муравьи. Совсем как в рассказе Бориса Кононова про глупых насекомых. Муравьи! Не способные видеть дальше собственного носа, оценить перспективу…
Зачем такой полигон требовался на космическом звездолете? Интересную мысль высказал Максим Золин. Он предположил: полигон стал полигоном только в те дни, когда на борту судна оказались люди. А вообще эта штука – что-то вроде рекреационной зоны. Предназначена для отдыха экипажа во время длинных перелетов. Нет сомнения, стены со всех сторон отвратительно действуют на психику человека – угнетают, сводят с ума. Если бы земные корабли обладали такими «рекреациями», в них можно было бы смоделировать чуть ли не бесконечное пространство. Берег моря, камни, песок, яхты, волны, прибой, соленый ветер. Или горы. Огромные пики, уходящие в тучи. Прозрачный, чистый воздух. Тишину. Одиночество. Или – парк. Реку, аттракционы, продавцов мороженого, смеющихся детишек, мамочек с колясками.
Доктор разошелся, пытаясь объяснить всем, насколько полезным оказался бы такой полигон внутри космической станции, болтавшейся на орбите возле Земли. Всем известно, что космонавты вынуждены проводить долгие месяцы в ограниченном пространстве. Такая штуковина, какая имелась у крубаров, здорово разгрузила бы психику. Сняла нервное напряжение. Сократила период последующей реабилитации.
Еще одну интересную гипотезу выдвинул Иван Семашко. Он предположил, что полигон мог быть не только зоной рекреации для экипажа, но и зоопарком. Если исходить из того, что звездолеты крубаров предназначены для исследования чужих миров, то, при условии возможности создания на полигоне макета любой планеты, туда можно загонять животных. Для безопасной транспортировки в мир крубаров. Для изучения в естественной среде.