Выстрелы на пустоши
Шрифт:
Здесь не то чтобы ферма, скорее беспорядочное скопление построек, будто неуклюжий великан сыпанул пригоршню стеклянных шариков, и те раскатились вокруг. Основной строительный материал – рифленая жесть, небрежно примотанная к деревянным столбам. Наиболее продуманно выглядит загон для скота – грубый квадрат, обнесенный досками с местных лесопилен и ржавой стальной сеткой. Внутри пусто, ни коров, ни травы, ни прочей живности, даже мухи улетели.
Мартин покидает кондиционированную прохладу машины, готовый к жаре, однако не к той какофонии, что встречает его снаружи: листы рифленой жести лязгают, скрежещут и дребезжат
– Боже мой! – бормочет Мартин, гадая, с чего начать.
Он направляется к самому большому строению, щурясь, чтобы хоть немного защитить глаза от песка, который швыряет в него ветер. Впереди грубая лесопилка, и, судя по виду, ею не пользовались много лет. Слева – более основательное здание, которое, правда, опасно накренилось и качается на ветру. Гараж. Обе створки деревянной двери нараспашку обвисли на петлях и зарылись в землю, поддерживая все строение, словно карточный домик. Внутри гаража – «додж». Просто остов: капота нет, шины с белой полоской [19] сдуты, некогда черная, а теперь посеревшая краска крошится и вся в ржавых пятнах, как стариковские руки. На заднем сиденье растянулась сучка с выводком щенков. Щенки сосут грудь, но мать не подает признаков жизни, будто сдохла.
19
Шины с полосой белой резины были в ходу с начала 1900-х по середину 1970-х годов.
А вот и дом, почти неотличимый от других построек, разбросанных по участку, разве что стены стоят более или менее прямо, окна забраны ставнями, а под крышей даже есть карниз. Дверь закрыта – зеленая с облупленной краской, под которой проглядывает посеревшая древесина.
Мартин стучит, хоть и понимает: в такой оглушительный день стучи не стучи – никакой разницы. Вежливые формальности на Пустошах неуместны.
Повернув латунную ручку, он кричит в полутемное нутро:
– Эй! Есть кто живой?
Внутри свет и шум слабее, вонь – сильнее. Бьет в нос еще до того, как глаза привыкают к полутьме: запах пота, псины, прогорклого жира, испражнений, мочи. Обонятельное изнасилование, несмотря на ветер, со свистом задувающий в щели.
– Кого еще нелегкая принесла?
В кресле сидит голый старик, сжимая в руке набухший член.
– Ч-ч-черт… простите. – Мартин понимает, что застал его за мастурбацией.
Но старикан и не думает смущаться.
– Не уходи, ща закончу. – И продолжает себя оглаживать.
Не в силах на это смотреть, Мартин возвращается наружу. Лучше уж металлический лязг, а может, и жара.
Вот же сраное местечко!
Минутой или двумя позже старик выходит, все еще голый. Со сморщенного красного пениса капает.
– Прости, приятель. Застал меня врасплох. Входи, входи. Я Дедуля Харрис. А тебя как звать? – Он протягивает руку.
Мартин переводит взгляд с нее на лицо мужчины.
– Привет, я Мартин Скарсден. – Руку он не пожимает.
– Ясно. Что ж, Мартин, заходи.
Мартин следует за мужчиной в лачугу, старательно отводя взгляд от его дряблой задницы.
– Прости за то, что устроил тут нудистский пляж. Слишком жарко для одежды. Присаживайся.
Старик плюхается в импровизированное кресло-гамак (кусок холста на грубой деревянной раме), где только что ублажал
Мартин оглядывается, не найдя ничего подходящего, переворачивает молочный ящик и усаживается напротив.
– Черт, прости. – Дедуля Харрис удивительно проворно для своего возраста опять вскакивает на ноги. – Не привычен я к гостям, совсем позабыл, как вести себя на людях. Пить что-нибудь будешь? – Он подходит к скамье, поднимает бутыль и пару старых банок из-под «Веджемайта» [20] .
20
«Веджемайт» – фирменное название очень популярного в Австралии пастообразного пищевого продукта темно-коричневого цвета, представляющего собой экстракты овощей и дрожжей. Считается неотъемлемой частью диеты австралийцев.
Мартин и не знал, что такие бутыли еще существуют.
– Выбор, правда, небогатый, – продолжает старик. – «Шато «Пустошь». Плеснуть стакашек?
– Слишком рано для меня. Да и жарковато.
– Чушь собачья. Приехал в такую даль, и не попробуешь местный продукт! Любишь вино, Мартин?
– Смотря какое. Что там у вас?
– Это? Да у меня тут не вино, а настоящий динамит! Ты че, в вине не разбираешься?
– Да нет, разбираюсь немного.
– Значит, слыхал о терруаре? [21]
21
Терруар – микроклимат, т. е. совокупность природных факторов, которые могут повлиять на качество вина (букет и даже вкус).
Старик произносит слово с безупречным французским акцентом.
– Угу. В хорошем вине всегда есть что-то от земли, на которой рос виноград. Вы об этом?
– В точку. Высший балл. Давай, хлебни… терруар Пустошей в сжиженном виде.
До половины наполнив банку из-под «Веджемайта», он протягивает ее Мартину, а себе наливает полную.
Отхлебнув, Мартин чуть не выплевывает, однако заставляет себя проглотить. Брага – брагой, только хуже. Такое чувство, что с зубов слизало эмаль.
– Ну как?
– М-да, вы отлично ухватили суть Пустошей, – откашлявшись, отвечает Мартин. – Совершенный букет.
Рассмеявшись с непринужденной дружелюбностью, Дедуля сам отхлебывает глоток, причем даже не поморщившись, и ухмыляется Мартину.
– Дерьмо высшей пробы, да?
– Прямо в точку. Что это такое?
– Самогон. Делаю его во дворе. У меня там перегонный куб.
– Твою мать. Да его можно НАСА продавать вместо ракетного топлива.
С гордой ухмылкой старик отхлебывает еще, показывая пожелтевшие пеньки зубов.
– Может, предпочитаешь травку? У меня за домом ее полно. Или табачку? Тоже немного имеется… хотя капризный, сука, и воды ему, и компоста подавай. А травка сама везде растет, даже здесь… и забористей, прямо скажем.
– Нет, ограничусь терруаром. Но все равно спасибо.
– Ладно. – Опорожнив банку, старик удовлетворенно вздыхает и следом столь же удовлетворенно пердит. – Итак, Мартин, что тебя ко мне привело? Догадываюсь, ты не выпить приехал.
На губах Мартина мелькает улыбка.