Выстрелы с той стороны
Шрифт:
— Спасибо, — вор хохотнул и отключился.
Дон Фадрико отключил комм. Зачем, зачем он мне позвонил? Он хочет, чтобы я отменил операцию? Или чтобы я потребовал у Дурака прямой связи? Или чтобы я признал свою связь с грузом и засветился, и засветил Дурака? Кто это — СБшный выскочка, добывающий себе инициацию, или хитрый вор? В каком случае я проиграю — останавливая операцию или продолжая ее?
Если бы я был на месте грабителя, я бы сделал так, чтобы противник проиграл в обоих случаях. Одно ясно: он позвонил, потому что он хочет, чтобы я метался, не зная, какое решение принять, и если он так умен, как кажется, он просчитал
Ди Сальво взял резервный комм и набрал номер Майснера, куратора «Берингер Ингельхайм» со стороны австрийской СБ.
— Курт, какой-то тип откуда-то узнал мой номер и донимает меня дурацкими звонками. Номер могли украсть только здесь. Берите вертолёт и отправляйтесь сюда как можно скорее. Вы мне очень нужны.
— Два часа, — спокойно сказал Майснер. Даже чудо не позволило бы ему добраться быстрее. — Я обеспечу связь.
Если с офисом «Альты» неладно, значит исходить нужно из того, что скомпрометированы все аппараты и номера.
Ди Сальво отключился и обратился к Марко, личному телохранителю.
— Свяжись с Вацлавом, попроси его перезвонить. С чистой карты.
Марко кивнул, заменил в комме чип-карту и, выйдя на связь с Дураком, попросил его сделать то же самое. Через несколько минут оба говорили по свежему, ни разу не задействованному каналу. Конечно, если именно Дурак работает на вора или СБ — этот канал тоже скомпрометирован. Но чип после разговора сгорит, и никакой прокурор не свяжет этот индекс с сеньором ди Сальво.
— Что в порту?
— Обыск на соседнем складе. Таможня тянет время. Наши сейчас погрузятся.
— Ты их знаешь?
— Нет. Их нанимал Ангел.
Ангел — это была кличка Шкртлика.
— Измени маршрут следования катера.
— Как? Куда?
— Неважно. Измени маршрут, и если они послушаются тебя, значит, все в порядке.
Охранник раскрыл перед доном Фадрико свою планшетку.
— Что за чушь? — нахмурился ди Сальво. Судя по данным, полученным из сотового центра, злоумышленник звонил со ста двадцати четырех разных номеров.
— Он влез в сеть городской комм-связи. — Пояснение Марко было совершенно лишним, ди Сальво сам понял это сразу же.
В то, что Дурак может прельститься возможностью безнаказанно украсть контейнер, он не поверил. Слишком много привходящих, слишком велик риск, и слишком мала — по меркам концерна — сумма. Рисковать из-за такого жизнью, положением, возможной карьерой… разве что Дурак замешался во что-то такое, после чего ему у ди Сальво все равно не работать. И не жить. И его на этом прихватили. Это возможный вариант, но тоже сомнительный. Дурака, в виду особенностей его работы, из зоны прожекторов ещё не выпустили. А вот в то, что кто-то из подчинённых Дурака
Станислав Режняк, мелкий речник, промышляющий семейными экскурсиями, однажды попался Шкртлику с «контрабасом». «Контрабас» был достаточно противный, его хватило бы, чтобы вписать Режняка в категорию: нелегальный биотех. Но, как это нередко бывает в таких случаях, Шкртлик топить Режняка не стал, а использовал как информатора и для разных мелких поручений. Потом Шкртлик пошел на повышение, Режняк вздохнул посвободнее — и вдруг, пять лет спустя, старый знакомый напомнил о себе. Как обычно, с одной стороны были хорошие деньги, с другой — дело о «контрабасе» не настолько залежалось, чтобы его нельзя было поднять снова. Режняк вздохнул, плюнул и согласился.
Он как раз закончил на малых оборотах выгребать из грузового дока при таможенном складе, когда ему позвонил наниматель.
— Маршрут меняется. Вы должны следовать не в сторону Новой Пристани, а просто вверх по реке, пока не получите дальнейших инструкций.
Вверх так вверх — Режняк пожал плечами и повёл катер как сказано. Но тут запищал бортовой комм. На этот раз текстовое сообщение.
«Не верь полицейскому. Он приказал тебе идти вверх по реке до нового звонка? Ты получишь пулю, а не звонок. Проверь контейнер — там серебро. Шкртлик убьёт тебя, чтобы СБ не узнала».
Сообщение перепугало его до столбняка. Даже будь в контейнере всё серебро мира, Режняк не особенно бы опасался за свою жизнь — господин Шкртлик никогда не затыкал рот свинцом тем, кто на это сам не напросился. А вот то, что невесть кто знает, что Режняк в деле и пишет на бортовой комм — правду там, неправду — значило, что кто-то еще хочет груз себе… и вот для него Режнякова жизнь действительно равна стоимости патрона.
Ему вдруг резко стало неуютно в компании нанятых Шкртликом для погрузки, разгрузки и охраны громил. Кажется, этот Йозеф, старший над ними, как-то странно на него смотрит… Зачем он поправляет ремень? Проверяет, дёрнется ли Режняк, если он полезет за пистолетом?
Но Режняку ничего не оставалось делать, кроме как вести катер дальше. А куда деваться? Тем более что пока они на реке, — ему ничего не сделают. Слишком много полицейских, слишком много снитчей.
Через минуту на комм пришло ещё одно сообщение: «Оглянись. У тебя на хвосте».
Конечно, он видел. Конечно, за ним шёл катер. И не один. Весь этот отрезок реки кишел всякой маломерной шушерой — это если не считать такси и маршруток-паромов. И именно поэтому, успокаивал он себя, никто ничего не станет здесь устраивать.
Снова запиликал комм.
— Что там такое? — спросил один из охранников.
— Пан Шкртлик волнуется, — честно ответил Режняк.
— Сверни к Приставному мосту, — сказал в наушнике Шкртлик. — На развилке — направо.
— Хорошо, — сказал Режняк.
И почти тут же на его комм упало сообщение:
«Направляют в Зимны Пристав, в тупичок? А я бы на твоем месте свернул в Малый Дунай».
Они слушают мой комм… Они к нему прицепились и слушают. А ещё его может слушать пан Шкртлик… А может это вообще он и есть. Если бы перчатки управления не были водостойкими, «Девица» бы точно сбилась с курса — руки у Режняка покрылись влагой.