Выстрелы в замке Маласпига
Шрифт:
– Я должна переодеться, скоро ужин, – сказала она, затем повернула свое красивое накрашенное лицо к Катарине и выразила улыбкой все то же наигранное дружелюбие. – Вы должны посетить нас еще один раз, дорогая.
Поняв, что герцогиня прощается с ней, Катарина тотчас же встала. Герцог и Джон Драйвер проводили ее до вестибюля.
– Я отвезу мисс Декстер в гостиницу, – предложил Джон Драйвер, – моя машина – у дома.
Алессандро склонился над ее рукой и на этот раз чуть коснулся ее губами.
– Хотите завтра прийти и посмотреть бумаги?
– Да, – быстро отозвалась она, – если это удобно, я бы с
– Значит, договорились, – сказал герцог. – Джон отвезет вас домой, а завтра я заеду за вами в час дня и вы пообедаете у нас. Всего вам хорошего.
Когда они пересекали Понте-Алла-Карраройя, Драйвер посмотрел на нее и усмехнулся.
– Не поддавайтесь его обаянию, – сказал он. – Я тоже был покорен при первой нашей встрече. Он как будто берет вас приступом. И это получается у него совершенно естественно.
– Возможно, – ответила Катарина. – Но дело в том, что я привыкла к тому, чтобы за мной ухаживали.
– А вы отказали бы ему, если бы он стал за вами ухаживать?
– Боюсь, что нет, – призналась она. Но не потому, что покорена его красотой и обаянием, мысленно добавила она, тут Драйвер ошибается. Теперь, когда она была уже не на Вилле и сидела рядом с вполне обычным человеком, она вдруг подумала, что Алессандро Маласпига – самый страшный человек, когда-либо ей встречавшийся. У нее было чувство, будто она побывала в старинной гробнице. Ее все еще преследовал запах ароматизированных свеч и выцветших гобеленов, навязчивый и нездоровый. Если бы не та цель, которая привела ее во Флоренцию, она никогда больше не вернулась бы в этот дом, к этим людям.
– Женщины никогда не отказывают ему, – сказал Драйвер. – Вот в чем беда. Стоит ему поманить мизинчиком, и они тут же бросаются ему в объятия.
– Не хотелось бы об этом говорить, но я не из таких. Во всяком случае, я думаю, что вы неправильно истолковываете его намерения. Я его кузина, мы только что познакомились, и он пригласил меня на обед.
– Да, конечно. – Он снова дружески усмехнулся. – Но то, что вы такая хорошенькая, само говорит за вас. Кстати, он замечательный собеседник; этот обед вам понравится.
– Не сомневаюсь. Я не хотела бы проявить неблагодарность; с его стороны было очень любезно пригласить меня. – Около гостиницы они пожали друг другу руки и расстались.
– Может, вы как-нибудь пообедаете со мной, – предложил он. – Я с удовольствием посидел бы вместе с вами в каком-нибудь ресторанчике.
– И я тоже, – согласилась Катарина. Джон Драйвер был вполне реальным и даже, кажется, сердечным человеком... «У него большой талант», – отозвался о нем Алессандро. Интересно знать, что это за талант?
«Что с Фрэнком? Он даже не выходит попить пивка», – размышлял Джим Натан, который работал еще в старом Бюро по борьбе с наркотиками – до его слияния с федеральным Бюро. Этот приземистый и коренастый человек отслужил уже пятнадцать лет. Поговаривали, что он грубо обходится с подозреваемыми. Такие специалисты, как Бен Харпер, считали его методы и приемы безнадежно отсталыми. После нескольких порций какого-нибудь крепкого напитка он начинал настаивать, что мягкое обращение с наркоманами – типичное проявление левацкого перегиба, пагубного для американского народа.
– Их надо бить, – говорил он, ударяя своим
И, однако, было много людей, которые симпатизировали Джиму Натану; и уж во всяком случае уважали его профессионализм.
Любопытство заставило его обратиться к коллеге Фрэнка Карпентера.
– По пятницам он всегда пьет пиво в этой маленькой забегаловке за углом. Я спрашивал его, почему он не показывается, он сказал: занят. Чем он так занят?
Молодой человек, его собеседник, пожал плечами.
– Он обучает какого-то новичка. Ты же знаешь Фрэнка – уж если он вкалывает, то вкалывает, без дураков. Попробуй пригласи его сейчас: сегодня утром он был у нашего старика.
– Я уже приглашал его. И получил отказ. Скорчил унылую физиономию и слинял... Не его это дело – обучать новичков. Ранг вроде бы не тот.
– Это особый случай. Предстоит выполнить важное задание. Я мало что знаю об этом; слышал только, что это как-то связано с исчезновением Фирелли.
– Стало быть, они хотят направить в Италию кого-то другого? – предположил Натан. Он вытащил свою изжеванную трубку, небрежно набил ее табаком и закурил.
– Возможно.
Натан присел боком на стол молодого человека.
– Впервые слышу. И что это за важное задание? Направляют еще одного тайного агента?
– Похоже, что так.
На столе молодого человека зазвонил телефон, он снял трубку и назвал свое имя.
Натан, потирая отсиженную ягодицу, соскользнул на пол. Стало быть, особое задание; тайный агент, которого Фрэнк обучает по ускоренной программе? Приподняв одну бровь, он задымил трубкой. Затем посмотрел на часы: семь тридцать пять. Махнув рукой молодому человеку, он вышел из кабинета, спустился на лифте в вестибюль и проверил расписание дежурств. Он был свободен до девяти часов утра.
Из Бюро он отправился в бар, где они с Фрэнком Карпентером любили побаловаться пивком, и выпил пиво в одиночестве. Допив кружку, он вновь поглядел на часы. Итак, это задание как-то связано с исчезновением Фирелли. Его объявили пропавшим без вести, скорее всего он погиб. Еще одна жертва самого прибыльного в мире бизнеса. В прежние времена гангстеры не понимали потенциальных возможностей наркотиков. Они контролировали торговлю вином, игорные дома, бордели – и становились миллионерами. Затем они наложили свою лапу на профсоюзы и обнаружили новый источник дохода. Но фунт героина стоит полмиллиона долларов. Унция приносит шестьдесят тысяч долларов. Он сделал глубокую затяжку, и притухшая было трубка вновь разгорелась. Миллионы и миллионы долларов. Фунты, немецкие марки, франки и иены. Все мировые валюты за порошок, вызывающий дурман, или, как говорят наркоманы, «кайф». Многие из его прежних сослуживцев думали точно так же, как и он, и процесс развивался лишь в одну сторону. Старое Бюро было расформировано, потому что его ядро составляли продажные полицейские, которые крали конфискованные героин и кокаин и продавали их на рынке. Они брали взятки, утаивали вещественные доказательства, покрывали преступников. Он знал многих из них. И всех их завербовала мафия. Это были главным образом макаронники, самые отбросы... Шел уже девятый час. Он зашел в телефонную будку в самом углу бара и набрал бруклинский номер.