Выученные уроки
Шрифт:
— О, иди и скажи ей, пусть нахер попытается! — прошипела я и захлопнула дверь.
— Мам, Роуз сказала: «Пусть нахер попытается!»
Эта маленькая сволочь правда это прокричала. Я зарычала на саму себя и схватила с кровати сумку, решив, что мне лучше спуститься до того, как она действительно придет и попытается. К счастью, я встретила ее на лестнице как раз на полпути.
— Ты, наконец, закончила? — спросила она, расстреливая меня взглядом суженных глаз, давая понять, что не оценила переданного ей послания.
— Я пыталась одеться, мам, — отвечаю я,
— Ты была одета уже перед завтраком.
А черт. Тут она меня поймала. Наверняка отец сдал.
Мама — один. Роуз — ноль.
— Ну, я должна была заняться волосами, — быстро отвечаю я, спускаясь вниз. — Это было ужасно, сама можешь представить.
Мама говорит что-то еще, но я не слушаю, что делаю всегда, когда она начинает говорить. Я иду в гостиную, где отец ругается с Лэндоном, пытаясь надеть на того туфлю. Лэндон вопит, что от туфель ноги болят, и отец все больше и больше бесится, приказывая ему перестать реветь и успокоиться.
— Ох, Рон, эта туфля ему мала! — говорит мама, качая головой, когда заходит за мной в комнату. — Он перерос ее еще месяца три назад!
Папа выглядит так, будто хочет заорать, стаскивает с Лэндона жмущую ему туфлю и швыряет ее через всю комнату.
— Тогда какого черта они все еще в его шкафу? — выкрикивает он.
Мама его полностью игнорирует и исчезает из комнаты, чтобы вернуться с другой парой кроссовок. Она поджимает губы и, не говоря не слова, передает их папе, который хватает их и рычит что-то себе под нос. Мама лишь чуть приподнимает брови в знакомом испытующем жесте, что папа благоразумно игнорирует (хотя он расстреливает ее взглядом, когда она отворачивается).
Я падаю на диван и наклоняюсь, чтобы скинуть ноги Хьюго с журнального столика.
— Ты такой мерзкий, — шепчу я ему.
— Они совсем новые, — шипит он в ответ, показывая на кроссовки на ногах, которые он получил в подарок только этим утром. Бросая мне вызов, он снова кладет ноги на стол.
— Это все равно ноги!
— Мои ноги пахнут лучше, чем ты вся!
Иногда мне хочется придушить этого пацана. Он такой раздражающий и совершенно тринадцатилетний.
— Хватит, вы двое, — резко говорит мама. — Хьюго, убери ноги со стола. Роуз, перестань командовать братом.
Ну и какой тут смысл? Вся моя «команда» была в том, чтобы он убрал свои мерзкие ноги со стола. И мама сказала ему то же самое, но мне досталось за то, что я сделала это первой. Ура. Почему я не единственный ребенок? Как Скорпиус. Он единственный ребенок, у него даже кузенов нет. Так, стоп, хватит думать о чертовом Скорпиусе Малфое.
Мама выглядит совершенно встревоженной, и, похоже, она сейчас просто на хрен спятит.
— Мы готовы? — наконец выпаливает она. Потом смотрит на Лэндона, который играет с игрушечным паровозиком (обут, шнурки завязаны), и выглядит так, будто сейчас взорвется.
— Рональд, ты серьезно?! — она говорит: «Рональд», чтобы указать, что она умнее его (она делает так, потому что тогда она совсем похожа на его мать,
— О да, — с сарказмом отвечает папа. — Как раз этого я и добивался, как ты только догадалась? — он встает и идет к шкафу, из которого достает маленькое серо-голубое пальто. — Это ему как раз или его он тоже три месяца как перерос?
Мама расстреливает отца взглядом, прежде чем выдрать из его рук пальто, начать надевать его на Лэндона и застегивать пуговицы. Он ноет о том, что ему жарко, а она полностью отказывается обращать на это внимание. Когда она закончила, то схватила собственную сумку, которая была расширена для миллиона ярко упакованных подарков, и начала раздавать приказы. Отцу — взять Лэндона и аппарировать, нам с Хьюго — идти через камин (и не ссориться). Она понесет подарки и шоколадный торт (который она купила в магловской кондитерской, но никому не говорите, потому что это не ее вина, что она просто кошмарна на кухне, у нее другие таланты, например, орать и раздавать приказы).
Нора битком набита, что, конечно же, не неожиданность. Вся моя семья здесь, и нафиг совершенно невозможно даже услышать, что сам же и думаешь, не то, что двинуться. Но это рождественский обед, в котором есть хоть что-то хорошее, потому что еда будет просто отличная. Приехал даже дядя Чарли, а он живет так далеко, что иногда не может добраться. У него эпично-потрясающая жизнь, включающая в себя драконов, многочисленных женщин и, кажется, приличное количество алкоголя. Единственная, кого нет, это Люси, которая уехала к семье ее нового парня на юг Франции.
Главное развлечение дня, конечно, новый ребенок (которую действительно зовут Дора Джо, как оказалось, похоже, Тедди тут победил), и могу сказать по виду Виктуар, что она предпочла бы быть дома, проводя время со своей новой маленькой семьей. Я ее не виню. Я бы сама провела тихий денек где-нибудь подальше отсюда. Ну вот почему у меня нет парня, семья которого уезжает на юг Франции на Рождество? Противная Люси.
Я сажусь в уголке гостиной и пытаюсь занять Лэндона, читая ему книгу, которую достала с полки. Она выглядит так, будто ей миллион лет, и пахнет порошком от моли, но Лэндону нравится. Он здесь единственный, кто меня любит, поэтому я буду стараться его радовать.
Ал проходит мимо и смотрит на меня тяжелым взглядом, но, по крайней мере, хоть не затевает ссору или типа того. Интересно, как скоро все заметят, что мы с ним не разговариваем. Все пока очень заняты, но пройдет немного времени, прежде чем они заметят, что мы друг друга избегаем. Я вижу, что Фред и Джеймс вместе куда-то сбежали, и мне интересно, похвастается ли Джеймс своим последним достижением.
И под достижением я имею в виду, конечно, Меган Томас.
Я не в курсе, знает ли Ал о том, что случилось, но, скорее всего, нет, так как и он, и Джеймс — оба живы. Когда новость вскроется, уверена, будет смертельная драка между двумя Поттерами. Особенно, когда Ал узнает об этом все.