Вьюга юности

Беленкова Ксения

– Говори уже, искуситель, не томи! – Бабушка безуспешно старалась принять грозный вид.

– Вчера вечером я встретился с этой заказчицей, – хитро прищурившись, Миша взял последнюю паузу. – Вы не поверите, но это девушка моей мечты! И я добьюсь ее, черт возьми!..

Не желая выслушивать женские причитания и вполне насладившись повисшим молчанием, Миша выскочил во двор. В распахнутую дверь было видно, как он зачерпывает руками снег из сугроба и умывает лицо. А солнце тут же осушает его своими лучами…

Бабушка вышла на крыльцо и все смотрела на Мишу, как-то очень серьезно. А когда он вернулся в дом, тихо произнесла:

– Миш,

ты же теперь знаешь правду, да? Мне Саша все рассказала.

И они замолчали. Миша не шпарил словами, а лишь замер на месте, как ледяной. Тогда бабушка прижалась к его груди и заговорила сама:

– Я же твоя бабка, понимаешь?

Тогда Миша почему-то начал покашливать, хотя вряд ли успел простудиться. А потом хрипло ответил:

– Ты моя мама, понятно? – Он взял бабушкино лицо в ладони. – Моя старшая мама…

И всем стало ясно – спорить с Мишей бесполезно, он как-то вдруг стал мужчиной.

К обеду приехал папа. Загорелый и отдохнувший. Только сейчас Саша поняла, как соскучилась по его невыносимым шуткам и здоровому оптимизму. Складывая свои вещи, она слышала отголоски его беседы с бабушкой и Мишей, но разбирать слова ей сейчас совсем не хотелось. Улучив момент, она выскользнула на улицу, чтобы вдохнуть напоследок чистого истринского воздуха, запомнить каждый придорожный сугроб и увезти его в памяти с собой в Москву. Но стоило ей высунуть на улицу нос, как она тут же столкнулась с Никитой. Тот ошивался возле дома, видимо, боясь пропустить отъезд. Все последние дни он несколько раз пытался поговорить с ней, но Саша старательно избегала этого разговора. То ли боясь чем-то расстроить Никиту, а, может, просто не хотела расстроиться сама…

– Так ты теперь с Димкой? – спросил Никита, и впервые Саша услышала неуверенность в его голосе. – Кто бы мог подумать…

– Я же не удивлялась тому, что ты сошелся со Светой, – оборонительно огрызнулась Саша, но тотчас пожалела об этом.

– Мы со Светой расстались, – отрезал Никита.

– Извини. – Саше действительно было неловко.

Они смотрели друг на друга и не могли найти нужных слов. Их разговоры всегда не клеились: что ни скажешь, все выглядит неуместным, глупым или заумным. Главное, не тем, что нужно. Молчание стало затягиваться и давить, точно пресс, когда кажется, что вот-вот уйдешь под землю от этой тяжести. И тут вдали замаячила спасительная долговязая фигура: Димка спешил к Саше, постоянно поскальзываясь на дороге. Чтобы как-то удержать равновесие, он размахивал руками, отчего немного походил на огородное чучело, рукава которого колышет ветер. Разглядев парочку, он замедлил шаг и опустил голову. Тогда Никита уверенно взял Сашу за руку и повел навстречу Димке. Она даже не успела понять, что происходит, как они уже оказались рядом, и Никита хрипло шепнул ей на ухо:

– Димка тот, кто тебе нужен, поверь, – а затем твердо посмотрел в глаза брату. – Береги ее! Я не смог этого сделать. Видать, не достоин еще такой девушки. А ты, брат, достоин! Точно говорю.

Никита похлопал Димку по плечу, глянул на Сашу так, как не смотрел еще ни разу, резко развернулся и пошел прочь, поддевая носками ботинок снег с обочины дороги и рассыпая его над землей белой стружкой. А потом вдруг побежал вперед быстро-быстро и вскоре исчез за дальним поворотом…

Саша и Димка некоторое время смотрели ему вслед, а солнце щекотало лучами их носы и пряталось в ресницах. Димка явно мучился, не зная: рвануть

ему за братом или остаться, чтобы проводить подругу. Саша видела его растерянность: когда одна любовь боролась в нем с другой, и понимала – сколько хорошего в этом мальчишке.

– Думаю, Никита хотел бы сейчас побыть один, – шепнула она.

Димка закивал, понимая, что брат не пропадет, и даже попытался улыбнуться.

– Я принес тебе кое-что. – Он смущенно достал из кармана небольшой блокнот в мягкой расшитой обложке. – Там я написал тебе писем на неделю вперед, чтобы ты меня не забывала. А в следующие выходные, если ты, конечно, не против, махну в Москву. Не прогонишь?

– Не прогоню, – улыбнулась Саша, попытавшись раскрыть блокнот.

– Только не сейчас, – остановил ее Димка. – Пока ты рядом, у нас есть другие дела.

И Саша почему-то подумала – интересно, сколько еще пар в Истре именно в этот момент хотят поцеловать друг друга…

Ближе к вечеру Саша попрощалась с бабушкой. Эти каникулы сблизили их еще сильнее, и расставаться было как никогда трудно. Хотя Саша верила, что разлука будет недолгой. Папа уже перетаскивал сумки в машину, когда из дома вышел Миша.

– Я еду с вами! – Выглядел он решительно.

Вслед за ним выскочила удивленная бабушка.

– Скоро вернусь, – Миша ласково обнял ее и поцеловал в макушку. – Я потерял второго отца, но от второй матери отказываться не стану.

Бабушка закивала, шмыгнула носом и расцеловала его.

– И то дело, – как всегда спокойно согласился папа. – Давно пора.

Миша залез на переднее сиденье, а Саша села сзади. Машина двинулась в сторону Москвы, а Истра тонула в закатных лучах, и зима полыхала над ней холодным заревом. Они проехали мимо парка, где над деревьями парила прозрачная пара. Саша помахала ей рукой. И фигуры будто бы чуть развернулись ей вслед, искрясь и пропуская через себя небо. В какой-то миг Саше даже показалось, что они улыбаются и чуть-чуть покачивают кистями рук. Хотя, наверное, это лишь дрожал воздух. Но на душе стало чуть-чуть светлее в этот прощальный вечер.

– Миш, как же жаль, что все твои труды растают! – сокрушалась Саша, стараясь запомнить и увезти с собой каждый изгиб ледяных фигур. – И что же ты будешь делать летом, когда не станет льда?

– Руки-то останутся! – не унывал Миша. – Теперь я не пропаду, поверь. Может, начну резать по дереву. Помнишь, ты же сама назвала меня бобром! Так что, кто знает…

Саша заулыбалась и подумала, что теперь Миша и правда не пропадет. Появилась в нем какая-то уверенность, будто теперь он точно знал, чего хочет от жизни. А за окнами проносились укрытые снегами поля и сияли, как янтари, купола Воскресенского собора. Да перья снега закружили в воздухе белый танец.

Папа молча слушал радио, Миша задремал на переднем сиденье, а Саша все смотрела в окно, прощаясь с зимней Истрой и одновременно увозя ее с собой. И тут она вспомнила про подаренный Димкой блокнот. Саша достала его из сумки, но читать письма ей пока не хотелось – это она сделает уже в Москве. Взглянув еще раз в окно, она раскрыла блокнот на последней странице и написала несколько строк.

Танцует зима-балерина — Пуантами снежных ступней, Прилежно взбивает перину — И снится нам пух тополей…