Вьюга злится
Шрифт:
– Потому что мы с тобой уже старушки, – успокаивала ее Лера, – поэтому мы и не понимаем их.
– Там одно хвастовство. О чем эти видео? Девушка садится за руль крутого автомобиля, крупным планом значок «Мерседеса», потом лак на холеных ручках, потом стаканчик из «Старбакса» с ее именем и обязательно какая-то дешевая песня, что жить надо в кайф…
– Снежок, «жить надо в кайф» – это из нашей молодости! Ну ладно я старая, но тебе еще и сорока нет, чего ты такая древняя? У них жизнь сейчас такая. У нас были девяностые с разрухой, у них «Старбакс» и «мерседесы». Радоваться
Снежана за несколько секунд погрузилась в прошлое, на двадцать лет назад, вспомнила, как ходила по Лужникам и продавала пирожки. Как замерзала, и даже три пары носков не помогали, потому что сапоги были старые, бабушкины…
Нет! Снежана вынырнула из воспоминаний и еще раз посмотрела на дочь. Ее поза не поменялась, все тот же отрешенный блуждающий взгляд, нацеленный на экран телефона, и отпитый на автомате глоток кофе. Она же так даже не чувствует его вкуса!
– Ты не опаздываешь? – спросила Снежана и нахмурилась.
Сашка, не поменяв позы, все так же продолжила листать видео на телефоне, но спросила:
– Вьюга злится?
Снежана еле заметно улыбнулась. Эта фраза дочери ей нравилась и всегда возвращала на место.
Сашка умела найти подход к матери и частенько называла Метелью или Вьюгой, когда чувствовала ее холодное настроение.
Снежана родилась в понедельник в середине марта на месяца полтора-два раньше срока и была похожа на снежинку: белоснежные кожа, волосы и ресницы. Нянечка предложила назвать ее Снежана, сказала, что это девочка, рожденная в снег или бурю. В этот день действительно шел сильный снег.
Младенец был похож на маленькую снежинку. Даже акушерки удивились и сбежались посмотреть на такое диво. Да и потом, пока девочка две недели лежала в инкубаторе, на нее приходили посмотреть, как на какое-то чудо света. И вроде бы не уродина, и очень даже миленькая, но такую вряд ли бы кто-то захотел. Слишком экзотическая.
Снежана была дитем Олимпиады и единственное, что она знала про своего отца, – это то, что он был швед из города Мальме, и что она – вылитая он. Хотя это и так было понятно: ее мать была брюнеткой с черными, как смоль глазами. Именно ее глаза и передались дочке. Скорей всего, сочетание черных угольных глаз и белоснежной кожи и волос и пугало всех, кто кидал взгляд на девочку. Слишком ярко, слишком необычно. А если необычно – значит, некрасиво.
Это был 1981 год, когда впервые перевели стрелки на летнее время, фильм «Москва слезам не верит» получил премию «Оскар», а сборная СССР выиграла чемпионат мира по хоккею в Швеции.
В городе к этому времени проживало уже более восьми миллионов человек, столица оправилась после проведения Олимпиады, и жизнь вернулась в прежнее русло. С прилавков исчезли деликатесы, а также вернулись те, кого отослали на сто первый километр, и вместе с ними вернулась преступность. Снежане не исполнилось и года, как ее маму пырнули ножом в живот в подворотне, выкрав сумочку с зарплатой.
Она даже не почувствовала боли и начала убегать от нападавшего, хотя он и не пытался ее догнать, а прихватил сумочку и умчался в другом
Как оказалось позже, ее пырнули кухонным ножом, настолько огромным, что он уперся в район копчика, иначе бы мог выйти насквозь. Скорая помощь приехала быстро, операцию тоже сделали быстро, но вот в себя женщина пришла только через месяц. Еще два месяца она пролежала в больнице, ее выписали, но она ходила с трудом, еле переставляла ногу, а из раны у нее продолжались выделения, постоянно сочилась кровь. Промучившись какое-то время так, она снова пошла к врачу: в этот раз попала к хорошему специалисту, который понял, что поврежден мочеточник, и скорее всего его нерв, который заживает очень долго: от десяти месяцев до двух лет. Ей сделали операцию и еле спасли от заражения крови, что повлекло за собой другие ужасные последствия.
Снежана помнила мать наскоками. Вот ее выписали из больницы и она лежит дома на кровати, девочка подходит к ней, мама ее гладит по светлым волосам, шепчет, что очень любит, а утром девочка просыпается, а мама опять в больнице. Пока мама болела, Снежану воспитывала баба Глаша: вечно недовольная, ворчливая и жадная женщина.
Случались времена, когда мама выглядела совсем здоровой, улыбалась и даже ходила за руку гулять с дочкой. Шла, прихрамывая, но всегда улыбалась. Такой она и запомнилась Снежане. Ее не стало, когда девочка закончила первый класс.
Сашка спрыгнула со стула и помчалась в прихожую. Обувшись, она открыла сумочку, достала кошелек и, покопавшись в нем, показалась в проеме двери:
– Мам, дай мне пару тысяч. У меня уже закончились.
Снежана взяла рюкзачок с комода, открыла кошелек и протянула дочери деньги. На пол упала маленькая визитная карточка. Женщина ее подняла и ахнула:
– Совсем забыла! У меня массаж через час!
– Зачем тебе массаж? Тебе мужик хороший нужен! – засмеялась Сашка.
– Хороший массаж легко заменит среднего мужчину. А так как других я на своем пути не встречала, то массаж – именно то, что мне нужно. Тем более он лечебный, а не для удовольствия. Третий день шею и поясницу ломит.
– Потому что пахать надо меньше! И запчасти со склада в магазин не на себе таскать, а попросить грузчика.
Вот тут дочь верные слова сказала, и Снежана это понимала, только вечно жалела деньги, а вот себя не берегла…
– До вечера? В семь будешь? – спросила мать у дочери.
– Даже раньше.
– Тогда жду к ужину.
– Договорились.
Снежана закрыла за дочкой дверь и посмотрела на себя в большое зеркало. Хорошенькая! От того снежного комка с белыми волосами ничего не осталось. Сейчас ей очень нравился ее образ. Но пока она дошла до этого, перепробовала все на свете: была и ярко-рыжей, делала мелирование в разные цвета, пока ей не попался настоящий профессионал своего дела – стилист Яник.
– Ты – зима с бледной фарфоровой кожей. Ты холодная, но внешность у тебя яркая. Это самый броский, эффектный, я бы сказал роковой цветотип из всех. У меня есть два варианта. Давай попробуем оба?