Вьющиеся розы

Стюарт Элен

— А тебе, похоже, в кайф сидеть по уши в этом дерьме, — заметила Тики.

— Отвали. — Дорис сама не заметила, как заговорила с интонациями коренных жителей Алабамы. Но что-то внутри отозвалось на слова Тики, резануло неприятным отголоском. Неужели и вправду в кайф? Нет. Слишком уж больно. Такой болью не бодрят пресные чувства, потому что от нее жизнь не кажется ярче. Она просто — не кажется.

— Слушай, если бы мы сегодня с тобой не столкнулись… — Репей остановилась и повернулась к Дорис.

— Если бы я ее сегодня не толкнул, — внушительно поправил Бизон.

— …то

каждый бы продолжил заниматься своим: ты — молча страдать, мы, — она бросила на Бизона взгляд из-под челки, — пить пиво, пилиться и объезжать «харлея».

Дорис тоже остановилась. Молчала, закусив губу, и машинально прикрывала сцепленными руками живот.

— Но раз уж наши трассы пересеклись, выжми из ситуации все, что возможно.

— А вдруг нас тебе послал Господь? — неожиданно спросил Бизон, вздохнул и поправил косички на бороде. — Вот придем — и сразу в бар, скво.

— Это, конечно, очень круто — не просить помощи тогда, когда она тебе действительно нужна. Скажи, Би?

Бизон промолчал.

Дорис подняла болезненный взгляд.

— Я уже. Попросила. У вас. Я ненавижу его. И люблю его. У меня будет от него ребенок. Но он меня предал. — Ее голос был сухим, как прошлогодняя трава. — Как мне жить дальше?

— Радостно, — спокойно объявила Репей.

— С оттягом, — пропыхтел Бизон. — Дамочки, вы не находите, что стало слишком жарко для прогулок?

— Я не поняла. — Дорис растерянно переводила взгляд с одного на другую. — Но ведь это получится как в вашем анекдоте: «Какой такой ад?»

— И вправду не поняла, — вздохнула Тики, сдула челку. — Би, ну объясни ты ей.

Бизон решительно сгреб Тики и перенаправил ее в сторону мотеля.

— По дороге, скво.

— Ладно, муж, как скажешь.

Дорис ничего не оставалось, как двинуться следом.

Бизон вздохнул.

— Ты молодая баба. Так?

— Так, — неуверенно согласилась Дорис, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Ты беременна и вроде как здорова. Так?

— Так.

— У тебя достаточно бабок, чтобы разъезжать по стране и есть досыта. Так?

— Так. — Дорис не вытерпела: — К чему ты ведешь, Бизон?

— Ты не дура. И не уродка…

— Да.

— Ну и что тогда не классно? — недоуменно пробасил Бизон.

— Тебе не кажется, — Репей стряхнула несуществующую пылинку с плеча Дорис, — что ситуация прямо противоположна той, которую ты себе нарисовала. И ты сейчас спрашиваешь «Какой такой рай?»

— Все так. Но я хочу любить. И быть любимой. — Слова Дорис звенели неожиданной для нее самой силой. — Я не собираюсь больше себе врать. Я хочу семью и детей.

— Вот это уже похоже на правду. — Тики поудобнее устроилась под тяжелой рукой Бизона, лежавшей на ее плече. — И, заметь, это не отменяет твоей законной злости. Если вздумаешь бить ему морду — свистни, мы с удовольствием поучаствуем.

— Только тогда тебе придется поискать другого кандидата в мужья, — хохотнул Бизон.

— Мне не нужен другой. Как не нужно другого солнца на небосклоне. — Этот образ, пришедший Дорис еще утром, и сейчас казался ей самым подходящим выражением ее чувств по отношению к Стивену Тайлеру.

— Я бы предложила курнуть

травки, да тебе, наверное, нельзя. Тогда вылезай из своей клетки… — Тики постучала себя пальцем по лбу, — каким-нибудь другим способом. Она вынырнула из-под руки мужа. — Сколько, по-твоему, звезд на небе?

— Что? — Дорис опешила. — При чем тут звезды?

Но Тики только хмыкнула в ответ.

— Подождите-подождите. — Глаза Дорис расширялись по мере понимания. — Звезды — это солнца. Значит, даже на моем небосклоне их миллиарды.

— Ты сама это сказала, — пожала плечами Тики. — Хотя, сколько их там понатыркано, я сказать не берусь, но уж явно не одна.

Дорис потрясенно молчала.

Спустя полчаса вся компания сидела в небольшом ресторанчике мотеля. Ресторанчик занимал центральный зал отдельного здания, где размещался кабинет хозяина мотеля, подсобные помещения, кухня и прачечная. Бизон и Тики-Репей, перебрасываясь шумными замечаниями по поводу местной кухни и качества пива, ели быстро и жадно. Дорис с аппетитом уплетала хлопья с молоком, которые по случаю ее особого положения были выданы ей женой владельца мотеля, высокой ловкой женщиной в аккуратной форменной блузе.

— Вообще-то каши, омлет, хлопья и яйца с беконом входят в меню завтрака, — веско заметила она, кивая в сторону выставленного перед кассой пластикового листа с напыщенным заголовком: «Лучшие блюда от шеф-повара». — Поэтому, считайте, что вам крупно повезло.

Хрустя хлопьями, Дорис была согласна с тем, что ей сегодня повезло. Вначале эти чудные (или чудесные?) Бизон и Тики, потом этот обеденный завтрак.

Дорис отправила в рот очередную ложку с хлопьями. А интересно, куда это подевался ее токсикоз? Очень мило с его стороны, надо сказать. Покосилась на своих шумных сотрапезников, не отягощенных бременем социальных условностей. В данный момент они отбирали друг у друга зажаренную сосиску-барбекю. Пожалуй, рядом с этими молодоженами существует только два варианта обеда — либо поддаться их неприкрытому живому восторгу и с аппетитом съесть свое блюдо, либо презрительно сжать губы и унести поднос с обедом в какой-нибудь максимально отдаленный угол ресторана. И оттуда с благородным негодованием слушать взрывы хохота и жизнерадостное чавканье. Интересно, какой бы из этих двух вариантов выбрала прежняя Дорис. Та Дорис, которая проснулась утром в первый день своего отпуска. Та Дорис, которая еще не догадывалась ни о своей собственной страстности, ни о том, что скоро в ее судьбе появится Стивен Тайлер, мужчина в черном доспехе со знаменем в руке. Появится и останется навсегда, отразившись в маленьком комочке жизни у нее под сердцем.

— У тебя классный аппетит! — смачно хрустя стеблем сельдерея, заявила Тики. — Я думала, что все беременные едят как дохлая птичка. А ты наворачиваешь уже вторую порцию хлопьев.

Дорис улыбнулась с набитым ртом. Ест она и вправду немало. То ли сказывается голодовка последних дней, то ли начинается еда за двоих. Как бы не растолстеть, ей ведь еще нужно найти подходящего папу для своего малыша. А для этого нужно следить за собой, назидательно сказала она сама себе, отправляя в рот новую порцию.