Выйти замуж за 100 дней

Князева Мари

Не ожидая никакого подвоха, Надя с радостью распахнула дверь палаты и — сразу наткнулась взглядом на мужчину, стоявшего у окна. Это был тот самый скандалист и грубиян. На этот раз он был одет в джинсы и свитер с высоким горлом и аккуратно причёсан. Глаза его уже не сверкали ничем не обоснованным гневом, но и не улыбались. Мужчина смотрел на Надю озабоченно, тревожно.

— Здравствуйте, — сказал он в первую же секунду.

— Добрый день, — откликнулась Надя, отводя взгляд, но вышло хрипло.

Этот человек заставлял

её нервничать, словно он был пороховой бочкой и неизвестно, какое её слово или действие окажется той самой искрой.

Надя подошла к сидевшей на постели Варе, обняла и поцеловала её. Расспросила о самочувствии. Всё это время Надя ощущала на себе мрачный и внимательный взгляд незнакомца, словно она — муха в стеклянной коробочке, а он — дотошный инсектолог.

Варя чувствовала себя вполне сносно, правда, жаловалась на боль в ягодицах, которые злые тёти медсёстры нещадно кололи иголками два раза в день.

— Это нужно, чтобы выздороветь, — увещевала девочку Надя, — чтобы животик больше не болел, — но та не желала принимать такого устройства мира.

Когда пришло время раздавать гостинцы, Надя, разумеется, пригласила к угощению и Петю, а с ним, чтобы не показаться невежливой, — и его дядю. Дети очень хвалили и компот, и печенье, и за один присест слопали чуть ли не половину. Мужчина оказался скромнее — едва сжевал половину печеньки, а остальное убрал в карман. И ограничился простым «Спасибо». Но когда дети с энтузиазмом занялись игрой, Петин дядя попросил Надю выйти с ним на минутку в коридор.

— Я хотел бы попросить у вас прощения, — сказал он своим приятным, низким, чуть хрипловатым голосом, от которого у Нади побежали мурашки по плечам. — Позавчера я был, мягко говоря, не в форме…

— Почему? — решила вдруг пошутить Надя. — У вас была, насколько я помню, отличная спортивная форма. То есть, костюм…

Мужчина долго смотрел на неё с непроницаемым лицом, отчего она ужасно смутилась, а потом у него еле заметно дёрнулся уголок рта.

— Вы не сердитесь на меня? — уточнил он с лёгким удивлением. — Не обижаетесь?

Надя отрицательно покачала головой, отчего-то продолжая смущаться. Это было странное чувство раздвоения: ей хотелось бежать отсюда сломя голову и одновременно остаться здесь навечно, стоя лицом к лицу с этим странным, неприветливым, но таким необычным человеком. Она не знала никого, похожего на него.

— Вас зовут Надежда, верно? — спросил мужчина.

Она кивнула:

— Лучше просто Надя.

— А я Влад, — он зачем-то протянул ей руку, и она нерешительно вложила в неё свою ладонь.

Рука у Влада была большая, крепкая и тёплая — совсем не то, что тонкая холодная влажная лапка Толика — за такую руку хочется держаться.

Влад провёл пальцами по волосам:

— Я попал в затруднительное положение. Моя сестра уехала на месяц к родственникам в США, и за это время её сын, очевидно,

не желая есть супы и каши, которые готовит бабушка, натрамбовался какой-то дрянью — и вот результат. К сожалению, между нами давно нет контакта, а может, и никогда не было. Думаю, в этом виноват я, ведь он растёт без отца, и мне бы следовало… но я не знаю. В общем, вы понимаете, я слегка растерялся, когда нашёл его скрюченным. А он ведёт себя так, будто это я виноват в его желудочных болях…

Надя видела, что ему непросто исповедоваться во всём этом. Она по опыту общения с отцом и братьями знала, как мужчины не любят признавать себя неправыми в чём-то и просить помощи. Поэтому положила руку на предплечье Влада и кивнула:

— Я всё понимаю. Не волнуйтесь, я буду его поддерживать и… постараюсь расположить к вам.

Он улыбнулся, и улыбка преобразила его лицо: оно посветлело, стало как будто добрее и красивее.

— Спасибо. Последнее необязательно. Главное, чтобы хоть кто-то мог… ну, поговорить с ним, успокоить, услышать от него что-то, кроме «Отстаньте от меня»…

Улыбка Влада оказалась заразительной — Надя тоже улыбнулась:

— Хорошо. Если узнаю что-то важное, обязательно сообщу вам.

Повисла пауза, в течение которой Влад внимательно и задумчиво разглядывал Надино лицо. Это должно было быть неловко, но почему-то не было.

— Пётр сказал мне, что Варя не ваша дочь, — сказал он наконец.

— Да. Она… дочь моей знакомой. Которая… сейчас занята.

Влад кивнул:

— Вы каждый день навещаете девочку?

— Стараюсь.

— А в какое время?

— Когда как. То днём после работы в школе, то вечером. Сегодня, вот, выходной…

— Вы — учительница?

Надя кивнула.

— Похоже.

Надя непроизвольно посмотрела на свою длинную юбку и просторный, связанный мамой цветастый жилет поверх водолазки.

— У вас талант… к общению с детьми, — пояснил Влад.

— Спасибо. Я просто люблю их, и, думаю, это то, в чём они нуждаются.

— Это замечательно. Так… вы придёте завтра?

— Думаю, да. Постараюсь. Но только во второй половине дня, часа в четыре.

Показалось ли Наде странным, что Влад не спросил у неё номер телефона и не дал своего? Да, немного. Ведь он хотел знать, что чувствует его племянник. Влад не производил впечатления чересчур стеснительного человека. Значит, боится, что Надя станет ему докучать? С чего бы? В конце концов, она решила, что ей лучше вовсе не думать об этом.

Ещё немного пообщавшись с детьми под всё тем же изучающим мужским взглядом, Надя засобиралась домой. Влад вызвался её подвезти. Почему-то ей и в голову не пришло отказаться — этот мужчина удивительным образом вызывал доверие у её недоверчивой натуры. Он оказался счастливым владельцем не новой, но и не очень старой серебристой «Тойоты», чистой и уютной внутри.