Выйти замуж за Феникса
Шрифт:
— Тогда ходила бы в грязной! — Похоже, Ник оказался весьма недоволен моим подвигом. Жаль! Для кого я вообще его совершала? Хотела быть чистой, с волнистыми волосами, чтобы он увидел меня и понял… Не знаю, чего он там в моих мечтах должен был понять, но явно не то, что я истратила на свои нужды всю теплую воду! — Ты пойми! Мы практически в пустыне! В оазисе! Да! Но даже в оазисе воду надо тратить аккуратно, думая не только о себе, но и о других страждущих!
— А я и думала! — От обиды руки сжались в кулаки. — Только не знала, что страждущие будут такими скандалистами и дураками! Попроси прислугу заменить
— Если я это сделаю — воду мне принесут, вот только кто-то из постояльцев не получит своего омовения! А я, в отличие от тебя, не такой эгоист! — Ник поднялся и прошел к окну, а Змей полез меня утешать:
— Да ладно, принцесса! Никита шутит. Он прекрасно может превратить грязную воду в чистую, а холодную в горячую.
— Только не буду этого делать! — Ник резко обернулся и посмотрел на Змея. — Потому что мы в Шамаханском шахстве.
Змей хотел ему что-то ответить, но тут в дверь робко поскреблись, и он мгновенно обо всем забыл, уставившись заблестевшими глазами на дверь.
— Неужто и к нам залетела гурия?
— Можно?! — вдруг рявкнул из-за двери хриплый женский голос.
Это было так неожиданно, что я, забыв недовольство Ника, едва не покатилась от смеха, разглядывая озадаченную морду Змея.
— Наверное, это очень злая гурия. Или, может, это ее мама? Фурия?
Он вспомнил, что стянул с головы капюшон, и резво принялся натягивать его обратно. Даже Ник перестал разглядывать открывающийся из окна вид и вернулся на ковер.
— Можно!
Дверь распахнулась так, словно в нее толкнулся ураганный ветер, и к нам ввалилась необъятная толстуха с раскосыми глазами и страшной волосатой бородавкой на баклажаноподобном носу. Мы все невольно сжались, ожидая громогласного продолжения, но тетя вдруг расплылась в очаровательной улыбке и хрипло пропела:
— Ассалам алейкум, драгоценные мои! А меня к вам Хасан-ага послал. Говорит, расстарайся, Зейнаб-джан! К нам гости именитые приехали! Уважь их как следует!
— И? — набрался смелости Ник.
— Вот я и пришла! — Тетка развернулась, являя нашему взору необъятный зад, а когда мы снова смогли лицезреть ее лучезарную улыбку, то заулыбались сами. В руках Зейнаб-джан держала огромное блюдо с неизвестными мне яствами, от аппетитного запаха которых мой желудок протяжно взвыл. — Угощайтесь, яхонтовые мои! А я чуть позже зайду, принесу воды и фруктов.
— Вот спасибо так спасибо! — Змей вскочил и в нетерпении бросился к толстухе. — Передайте уважаемому Хасану, что вы уважили нас на славу!
Честно! Я готова была поклясться, что на смуглом лице Зейнаб появилась краска смущения. Она с улыбкой передала поднос Змею и вдруг спросила:
— Не мое, конечно, дело, но что же вы в такую жару в своей форме? Хоть личико открой, рубиновый ты мой!
— А как же… — залихватски начал он, но тут же запнулся, видимо вспомнив, что именно увидит кокетливая толстуха, сними он маску, и поспешно исправился: — Как только — так сразу! А пока я на службе.
Поставив блюдо на ковер, он уселся рядом, украдкой глотая слюни и наверняка мечтая, чтобы служанка ушла.
— Да вы побудьте с нами! — вдруг улыбнулся ей Ник. — А то аки пчелка, все в трудах, все в заботах!
Увидев его улыбку, Зейнаб-джан
— Прошу, угощайтесь! — Он тоже подошел к ковру и уселся рядом с мрачным Афанасием, напротив жертвы своего очарования.
— Ну… разве что немного… — Не переставая улыбаться, Зейнаб сцапала с тарелки что-то похожее на огромные пельмени и, легко засунув в рот сразу два, снова уставилась на Ника. — Фофень фуфно!
— Вы так считаете? — промурлыкал тот, взял крошечный белый шарик и сосредоточенно пожевал. Я невольно почувствовала ненависть к этой уродливой шамаханке. Что за цирк Никита тут устроил? — Впрочем, я понимаю — праздник для принцессы. Шах не скупится на угощения…
— Еще бы наш сияющий повелитель скупился! — фыркнула толстуха и непринужденно приговорила еще четыре пельменя. Интересно, как они целиком влезают к ней в рот? Да в одном таком пельмене легко четыре обычных поместится! — Для него этот праздник — шанс пристроить дочь и найти богатого зятя!
— А почему именно сейчас? В день рождения? — Ник жестом гостеприимного хозяина протянул ей лепешку с завернутыми в нее кусочками мяса, сочившегося янтарными каплями жира.
— Господин ничего не знает? — В глазах Зейнаб-джан загорелся огонек азарта. Ну как же! Зомби нашел хозяина и теперь готов за пельмени слить ему все государственные тайны! Понимаю… — А легенду?
— Слышал, — уклончиво бросил Ник, становясь предельно серьезным. — Но… так как мы с моим товарищем прибыли сюда для защиты правящей семьи, то, как бы то ни было, я желаю узнать об этой истории в подробностях.
— Конечно, мой господин! Расскажу все, что знаю. — В глазах Зейнаб мелькнула гордость от возложенной на нее миссии. — Это случилось давным-давно, когда принцесса была еще маленькой девочкой. Однажды утром она пришла в гарем навестить мать и нашла ее мертвой, с перекошенным от ужаса лицом. С того дня принцесса не проронила ни слова и ни разу не улыбнулась. Чего только шах не делал, каких лекарей не звал! Но никто не мог помочь принцессе. И вот ровно через год во дворец пришел странствующий лекарь. — Толстуха, взяв тайм-аут, заглотнула еще парочку пельмешек и продолжила: — В общем, лекарь предрек, что принцесса излечится в день своего пятнадцатилетия, и спасет ее не кто-нибудь, а человек в облике страшном. И в тот же день она должна выбрать себе суженого и подарить ему перстень, что шах презентовал ее матушке незадолго до смерти.
Ник на миг помрачнел и многозначительно переглянулся со Змеем. Тот плавно вклинился в разговор:
— И как шах, а точнее, принцесса предполагает встретить своего суженого? Ведь не по улицам же она пойдет его разыскивать!
— Ха! По улицам! — Зейнаб смерила его взглядом, в котором читалось неприкрытое высокомерие. — Да солнцеликий из дворца никуда своих кровиночек не отпускает! Нет! Он задание придумал. Все, кто желает побороться за руку принцессы, должны сначала сегодня записаться у придворного летописца, а вот завтра начнется!