Выйти замуж за лорда
Шрифт:
Спускаясь по лестнице, она не заметила пожилого джентльмена, который поднимался ей навстречу.
Констанс покидала кабинет лорда, глядя перед собой невидящим взором, испытывая стыд и унижение. Она не видела ни швейцара, ни даже премьер-министра, вышедшего проводить ее до лестницы в холл.
Не видела она также и пожилого джентльмена, мимо которого прошла. Он оглянулся ей вслед, остановившись на мгновение, но потом продолжил свой путь.
– Итак, вы стали премьер-министром? – сказал старый джентльмен премьеру, широко улыбаясь. – Жаль.
– Боллсбридж! Я рад вас снова видеть в городе! Как ваши подземелья?
– Отлично. Я добавил еще бальный зал, он как раз под яблоневым садом.
– Великолепно! Входите, входите. Как только я узнал, что вы хотите навестить меня, то тут же постарался освободить для вас время после полудня для позднего ленча с вами. Прошу, подождите немного. Этот новый протез не дает мне покоя.
– Сочувствую и благодарю вас, сэр. Дело в том, что я пришел к вам по делу, которое как раз касается молодой леди, только что покинувшей ваш кабинет, и некоего молодого мужчины.
– В таком случае прошу… – повторил лорд. – Чертовски приятно снова видеть вас в Лондоне.
Каус, остров Уайт
Ноябрь 1874 года
– Ты уверена, Констанс, что хочешь снова пройти через все это? – еще раз переспросила Гарриет Уайтстоун, наливая себе чашку чаю. Они сидели в гостиной. – Мне кажется, это слишком тяжелое испытание.
Констанс улыбнулась подруге.
– Не думаю, Гарриет. – Ей все еще было непривычным называть по имени свою бывшую хозяйку. – Я просто возвращаюсь домой, вот и все.
– Ты не возвращаешься домой. Ты едешь в Нью-Йорк, такое же незнакомое тебе место, как, например, Индия.
– Если бы я получила место гувернантки в Индии, я поехала бы и туда. Право, Гарриет, все складывается как нельзя лучше.
– Теперь я сомневаюсь, правильно ли я сделала, дав тебе такие блестящие рекомендации.
Констанс рассмеялась:
– Конечно, правильно. Я не знаю, как отблагодарить тебя за это. Полковник и его жена, судя по их письмам, мне уже кажутся замечательными людьми, даже если они янки.
– Хорошо по крайней мере, что они богатые янки. – Гарриет встала и, подойдя к Констанс, коснулась ее плеча. – Почему ты даже не пытаешься связаться с мистером Смитом? Это так непохоже на тебя, Констанс. Ты всегда была смелой, когда хотела добиться чего-либо.
– Боюсь, слишком смелой, – пробормотала про себя Констанс.
– Что ты сказала?
– Ничего, Гарриет. Нет, я не могу написать мистеру Смиту. Все кончено. Для меня это кончилось плохо, надеюсь, что для него это будет хорошим концом.
– Вчера о нем упоминали в газетах.
– Неужели? – Констанс старалась казаться спокойной. – Что же там пишут?
– Немного. Кажется, ему предложили возглавить правительственный комитет по проблемам городских малоимущих.
– Вот как! Замечательно.
Ей было мучительно вспоминать о Джозефе. Даже его имя, когда его произносили в ее присутствии, причиняло боль. Но главное в том, что ему ничто теперь не грозит. Премьер-министр был прав: слухи об измене оказались клеветой. Она попала в глупейшее положение, прося за человека, которому ничего не грозило. Просто он скрывался от назойливых приставаний какой-то назойливой гувернантки.
В итоге последние месяцы были настоящей катастрофой в ее жизни.
– О, здесь есть еще кое-что любопытное. Во сне умер лорд Мерримид. Ты знала этого джентльмена?
– Да, знала.
Констанс вспомнила Абигайль и подумала, что теперь она снова примется преследовать Джозефа. Что ж, это вполне возможно. Наконец они смогут найти свое счастье.
– Констанс, что случилось? Тебе плохо?
– Нет, все хорошо, Гарриет. У тебя остались еще булочки?
В уютном с ореховыми панелями кабинете клуба два джентльмена потягивали бренди из хрустальных бокалов.
– Итак, дело сделано, – сказал Джозеф, потирая висок.
В последнее время он страдал от мучительной, не отпускавшей его головной боли, которую ничем нельзя было унять.
– Да, дело сделано, мой друг, – согласился Филип и улыбнулся.
Он поставил бокал на стол.
– А что думает по этому поводу Кавендиш?
– Как ты сам понимаешь, это его озадачило. Но с ним и Виолой такое уже бывало, ты знаешь. Он, пожалуй, даже привык к этому, но на сей раз он был уязвлен. Слава Богу, мама не дала в газету объявления об их очередной помолвке, и ему не придется краснеть от унижения.
– Действительно, слава Богу, – согласился Джозеф. – А твоя мать перестала посылать в газеты сообщения о смерти отца? Я что-то давно не видел упоминаний о старом герцоге. Всегда – приятно видеть в печати имя того, с кем лично знаком.
Филип весело рассмеялся:
– Нет. Кажется, она на время забыла об этом, но я уверен, что после свадьбы она вернется к этому с удвоенной энергией. Маме всегда нужно чем-то занять время. Но возможно, теперь она займется поисками невесты для Диши, когда его постоянная невеста досталась другому.
Джозеф улыбнулся.
– Смит, ты не против, если я тебе кое-что скажу?
– Конечно, не против. Говори.
– У тебя плохой вид.
– Я слишком много работал, – ответил Джозеф. – Когда наконец будет создан этот комитет, думаю, у меня будет больше свободного времени. Вот и все.
– Черта с два. Ты думаешь о Констанс, не так ли?
Джозеф отрицательно покачал головой и закрыл глаза. От движений голова разболелась еще сильнее, в висках стучало.
– Тебе известно, что я знаю, где она. Она намерена выплатить нам все деньги, потраченные на ее наряды и путешествие в Гастингс-Хаус, как только устроится на работу, – тихо произнес Филип. – Почему бы тебе не написать ей?