Выйти замуж за принца
Шрифт:
– Да уж, не позавидуешь новоиспеченной графине! – понимающе забулькало бюро.
– Мадам Оливье получила все, что хотела. – Отрезала Фея. – Женщина она была хваткая и быстро прибрала замок к рукам. Впрочем, и стараться не надо было. Граф д’Шампольон занимался лишь псарней, конюшней и охотой. Подай ему еще обильный обед, и он вообще закроет глаза на весь белый свет! Что касается Золушки, то, не смотря на весь свой апломб, хозяйственная жилка не входила в число ее талантов. Одно дело небрежно раздавать приказания, совсем другое – проследить, чтобы все было сделано, а если не сделано или сделано неудовлетворительно, то сделать суровое внушение прислуге,
Золушка буквально утопала в мягком кресле. Давно оставив попытки сесть прямо и с достоинством, она компенсировала свое полулежащее положение, презрительно кривя верхнюю губу и постукивая туфелькой по витой ножке рядом стоящего столика. Фарфоровые пастушки обоих полов, густо заполнявшие столешницу, ритмично подпрыгивали от каждого прикосновения графской ножки. При удачном раскладе, столик и украшавший его мелкий фарфор опрокинутся с большим грохотом!
Парадная спальня графского замка уже не походила на тот очаг величия, каким она была при урожденной принцессе де ла Рошмарироз (и многих ее предшественницах, к слову). Новоиспеченная графиня д’Шампольон решила, что «опочивальня» слишком большая, чересчур мрачная и вообще обставлена старомодно. И к замку потянулись обозы с мебелью, картинами, скульптурами, посудой, сундуками – «из нашего столичного особняка». Прислуга, подгоняемая деловитыми обойщиками и мебельщиками, целыми днями выгружала, таскала и расставляла приданое мадам Оливье.
– Ну вот, теперь здесь можно жить! – через пару месяцев объявила новоиспеченная графиня постаревшей старшей придворной даме. В ответ достопочтимая госпожа де Фриссон поджала губы.
Юная графиня д’Шампольон была более откровенна:
– Особняк откупщика! – небрежно бросила она, впервые увидев новомодный интерьер.
Парадная спальня, единственным предметом меблировки которой ранее была гигантская кровать из черного дерева, и пара-тройка скамеечек для особо отличаемых гостей и приближенных (все остальные должны были почтительно стоять), ныне представляла собой непрерывную полосу препятствий. Ширмы, кресла, креслица, пуфики, столики, этажерки, горки, напольные вазы, статуи – располагались в понятной лишь столичным интерьерщикам последовательности. Отполированный до состояния ледового катка мраморный пол скрыли многочисленные пушистые ковры. А стены, когда-то обтянутые золоченой кожей, теперь были обиты узорчатым шелком, то здесь, то там собиравшимся в замысловатые драпировки.
Пробравшись через все это мебельное изобилие можно было увидеть ложе графини д’Шампольон – изящную кровать, всю в завитушках и драпировках. А среди пышной постели вся в кружевах расположилась сама новая госпожа.
– Что же вы, любезная? – терзала она горничную. – Служить не хотите? Так я вам быстро найду место на дворе!
Горничная теребила передничек (еще одно нововведение в замке), изо всех сил сдерживала слезы и сбивчиво клялась, что такого больше не повториться. Графиня смотрела на нее сурово, пока не решила, что внушение подействовало.
– Благодарите Провидение, деточка, что я отходчива, – тут Золушка фыркнула на всю спальню, но графиня сделала вид, что ничего не услышала, и продолжила, – ступайте и пусть это будет для вас уроком!
Золушка подвела итог беседе, несколько раз с ожесточением пнув витую ножку ни в чем не повинного столика. Одна из фарфоровых пастушек
Графиня д’Шампольон, оттопырив мизинец, поднесла к губам кофейную чашечку и сделала глоточек. Вернув чашечку на блюдце, которое она держала в другой руке (и тоже с оттопыренным мизинцем), графиня сладко улыбнулась. Вся она была приятно округлая, начиная от завивки и заканчивая жестами. Своими же главными достоинствами графиня считала высокий рост, благодаря которому посматривала на всех свысока, и – происхождение.
Все это – дворянство, округлости и рост – когда-то произвели неизгладимое впечатление на очень-очень удачливого торговца Оливье. Граф д’Шампольон тоже не остался равнодушен к неплохо сохранившимся прелестям богатой вдовы. Впрочем, несколько раз произведя невосполнимые разрушения по пути к ложу новой супруги, граф несколько охладел. Что поначалу искренне огорчило бывшую мадам Оливье, мечтавшую произвести на свет маленького наследника. Но, поближе познакомившись с действующей наследницей, новоиспеченная графиня решила, что в данном случае нужно довольствоваться тем, что есть. Но не упустить при случае, урвать кусочек посочнее.
Отыскав среди многочисленных предметов интерьера, пресловутую наследницу, графиня д’Шампольон улыбнулась еще слаще:
– Юная леди, на улице чудесная погода, великолепно подходящая для прогулки верхом. Каролина и Стефания с удовольствием составят вам компанию.
Тут самое время сказать, что мадам Оливье, кроме приданного в золотых монетах, ценных бумагах и тюках шерсти, привезла в замок д’Шампольонов двух дочерей от первого брака, одногодок юной графини. В лакейской состоялась долгая дискуссия: на тему, как титуловать падчериц их благородного господина.
Мадемуазель Оливье – исключается. Прислуживать персонам с таким именем ни один уважающий себя член графской дворни не станет, к тому же запутаешься, какую из двух торговых дочерей имеешь в виду. Называть же их, как хотела новоиспеченная графиня, для поднятия статуса прибавившая к фамилии торговца шерстью свою, хоть и скромную, но дворянскую – мадемуазели Оливье де Уинтерс, – тоже не встретило одобрение дворни (мозги запудрить удалось лишь вассалам и тем из немногих соседей, которые все еще визитировали графский замок).
После долгих переговоров, лести, уверток и легкого шантажа с внушительными взятками сошлись на том, что госпожа Каролина и госпожа Стефания – это устраивающий все стороны компромисс.
Куда более яростный спор по вопросам этикета произошел между новоиспеченной графиней и юной графиней. Первая же попытка графини д’Шампольон назвать падчерицу по имени закончилась тем, что последняя чуть не откусила голову мачехе. Да, честно говоря, Золушка вообще сделала вид, что это не с ней разговаривают. Позволить же себе обращаться к этой своенравной девчонке, как все окружающие: «моя госпожа», «моя юная госпожа» и «молодая графиня» – урожденная мисс де Уинтерс ну никак не могла!
На рассмотрение посредников в лице старшей придворной дамы госпожи де Фриссон и дворецкого Калибана – были предложены всевозможные варианты, которые были решительно отвергнуты другой стороной. В итоге методом проб и ошибок графиня д’Шампольон стала называть падчерицу «юная леди». Простенько и со вкусом, решила она. Хотя, правду сказать, при пасмурном настроении «юная леди» никак не реагировала на призывы мачехи, а престарелые графские слуги, услышав подобное титулование, в недоумении таращили глаза на бывшую мадам Оливье: кого это она имеет в виду?