Выжить, чтобы жить. Часть вторая романа «Sancta roza»
Шрифт:
«Тогда суки постоянно тявкали, тоже подумать не давали», – вспомнил великан Илья Алёшин.
Легкий ветерок с севера постепенно разогнал шум от лая сторожевых собак, разрывавших напряженную тишину лагеря. Четырьмя извилисто неровными шеренгами, понуро опустив головы, переминаясь с ноги на ногу, потеряв счет времени, этапируемые продолжали стоять. Наконец, к столу вышел комендант лагеря и, обращаясь к заключенным, громко крикнул:
– Всем смирно! Внимание на середину!
Шеренги зашевелились и замерли. К коменданту подошел начальник лагеря.
– Кто дал команду собак внутри колючки
– Вдруг бунт?! Одни твари уголовные да суки белогвардейские собраны здесь.
– Автоматчиков оставь, а собак выведи за периметр. Лаять меньше будут. Надоели!
– Слушаюсь! – козырнул комендант и побежал исполнять распоряжение.
Подождав пока выведут собак, начальник лагеря зычным протяжным голосом обратился к этапируемым:
– Граждане заключенные! Наша Родина переживает тяжелые дни. Армия на фронтах несет большие потери! Мы обязаны остановить, а затем разгромить врага. Своим приказом номер 227 от 28 июля 42 года «Ни шагу назад» нарком обороны СССР товарищ Сталин взвалил на себя ответственность за ваше освобождение из-под стражи…
Он оказывает огромное доверие в искуплении на фронте ваших противоправных действий против Родины. Всем слышно? Даю десять минут подумать! После чего желающие добровольно искупить свою вину перед Родиной и Сталиным должны выйти из строя на пять шагов, – закончил полковник свою речь, глядя на ручные часы.
Выслушав оратора, зэки, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, продолжали стоять. Вдоль ломаных рядов осужденных, вглядываясь в худые от постоянного голодания обветренные понурые лица, все время ожидания прохаживал капитан третьего ранга Байков Александр Иванович.
В его голове роем кружились разные мысли, но не покидала одна и главная:
«А не зря ли он согласился принять штрафной батальон и как у него, морского офицера, получится управляться с этим разношерстным людом?».
Занимаясь организацией набора добровольцев в настоящем, капитан третьего ранга Байков периодически мыслями возвращался в недалекое прошлое.
II
– Товарищ командующий! Разрешите? – спросил капитан третьего ранга, открывая дверь большой совещательной комнаты штаба Северного флота.
– Входите, входите, уважаемый Александр Иванович! Мы вас ждем, – кивнул командующий Северного флота Головко в сторону присутствующих офицеров, задергивая шторку висевшей на стене карты, – проходите, присаживайтесь за стол, разговор будет долгим, но, думаю, интересным.
Морской офицер вошел в кабинет и присел на край одного из стоявших вдоль стены стульев.
– Как вы думаете, зачем мы вас пригласили? – спросил один из сидевших за столом в штатском.
Байков ничего не ответил на вопрос чужака, лишь ниже опустил голову. Он-то хорошо понимал, что главные разборки о потопленном корабле, которым он командовал, впереди, что его не трогали, пока он, боевой офицер, почти месяц валялся в мурманском госпитале.
– Как ваша рука? Не болит? – добродушно улыбаясь, поинтересовался командующий.
– Обе руки в порядке. Все зажило, как на собаке, нога вот по ночам беспокоит, но я готов встать в строй и выполнить любое ваше поручение,
– Сидите, сидите, вижу, надоели госпитальные койки?
– Так точно! Я здоров, а нога… так, остаточное. Осколком кость задета, на погоду бедро ноет, но к службе готов!
– Готов или не готов – доктора подскажут.
– Конечно, – окончательно сникнув, пожал плечами морской офицер. Его еще больше насторожил бодрый тон командующего.
– У меня лежит докладная записка наших союзников. В документе говорится о том, что вы покинули сопровождение конвоя и бежали, оставив на растерзание противника безоружные суда.
– В таком случае в пехоте говорят – драпанули с поля боя, – бросил реплику присутствующий в кабинете человек в штатском.
– Никак нет, товарищ командующий! Никто никого не бросал и с поля боя не драпал! Я стервятников от конвоя уводил. Они за мной в Мотовский погнались, пропуская караван. Я не заметил, что у одного мессера на подвеске торпеда болталась. Она-то наш траулер пополам и развалила, но мои пулеметчики успели летуна в море сбросить. В экипаже судна погибших нет, раненые вылечены.
– Читал я ваш рапорт. Что команду спасли – это похвально, а вот ваши маневры на море предстоит еще изучить и проанализировать.
– Этим как раз органы и собираются заняться, – глядя в стол, произнес незнакомец в штатском, откинув полы коричневого пальто из драпа.
– По рапорту англичан ждем комиссию из Москвы, кстати, вы на отличившихся в бою матросов наградные листы представили? – спросил командующий.
– Рапорт-то я сразу, как очухался после ранения, в штаб флота с посыльным направил. Жаль, на борту зенитного орудия не было, пулеметы-то высоко не достают, – принялся вслух переживать капитан третьего ранга Байков, рассматривая синие галифе с генеральскими лампасами и до блеска начищенные хромовые сапоги незнакомца: «Видно по мою душу прибыл? Ничего хорошего не ждёт».
– Читал, рапорт ваш внимательно прочел, однако воюем теми силами и средствами, что имеем. У нас, всех в кабинете присутствующих: к вам предложение послужить на берегу. Подумайте, прежде чем согласиться, но я отказываться бы не стал. Флот вас характеризует с положительной стороны, и органы провели проверку, – глядя на гостя, произнес командующий Головко.
– Вы меня на берег списываете? – откровенно спросил Байков.
– Нет, что вы! Опытные боевые командиры нам на флоте ой как необходимы! Однако соседи армейцы просят одну щекотливую помощь оказать. Пока суть да дело, надо скататься на Большую землю, а потом – снова в море! О приказе № 227 наркома обороны слышали?
– Не только слышал, сегодня по прибытии внимательно прочел, в штабе при ознакомлении расписался.
– Вот и отлично! Надо с материка в Кандалакшу в распоряжение 52-й дивизии 14-й армии пополнение привезти.
– Но это же не наш укрепрайон? – изумился капитан третьего ранга.
– Фронт один! Война дело общее, с членами Мурманского комитета обороны согласовано, нашим соседям, 14-й армии, надо помощь оказать! А мы тут разные московские комиссии встретим! Кстати, и члены военного совета флота считают, что так будет лучше для всех нас.