Выжить, чтобы жить. Часть вторая романа «Sancta roza»
Шрифт:
На местах, оглядываясь по сторонам, остались стоять лишь единицы неуверенных в себе, своей судьбе этапируемые.
– Давно бы так, – более тихо и миролюбиво восхитился начальник пересылки полковник НКВД.
Он указал рукой в сторону оставшихся стоять заключенных. Охранники быстро их окружили, построили пятерками и повели в отдельно стоящий отдаленный барак. Начальник пересылки со своим заместителем, взглядом проводив подопечных отказников, присоединились к группе офицеров НКВД и продолжили со стороны наблюдать за происходящим.
Среднего роста
– Бывшие военные наместе, остальные – пять шагов назад марш!
Шеренги вновь зашевелились и плавно переместились на прежнее место. Перед морским офицером осталась стоять группа этапируемых.
– Разобраться по ранжиру слева направо! – прозвучала команда.
Группа добровольцев задвигалась, пока окончательно не вытянулась в шеренгу в первом ряду общего строя.
– Вы почему не выполняете команду? Особое приглашение надо? – обратился морской офицер к продолжавшему стоять моложавому седовласому заключенному без знаков различия на дорогом офицерском мундире.
– Капитану третьего ранга полковником Красной армии командовать не по чину, – также тихо ответил осужденный.
– Вы же бывший полковник?
– Меня осудили, от должности отстранили, но звания не лишили, видимо, забыли, нашивки сам снял, чтобы вертухаев местных не раздражать, так что пока действующий!
– Все еще впереди, могут и лишить, – отозвался вновь подошедший офицер НКВД Заикин.
– Вставайте в шеренгу слева, – обращаясь к осужденному, произнес моряк.
– Товарищ капитан третьего ранга, отойдем на пару слов, – нетерпеливо отозвал Байкова офицер охраны пересыльного лагеря.
– Без особого распоряжения нашего командования полковника не отдадим, даже если он и доброволец, – начал свой монолог начальник штаба охраны Заикин, не дожидаясь, когда к нему приблизится морской офицер.
– Я же не на прогулку его собираю! – начал было возражать военный, – у меня приказ командования – бывших строевых офицеров оформлять в первую очередь!
– Кто сказал, что полковник бывший? Его звания никто не лишал, он на отсидке «до особого», – продолжал настаивать на своем Заикин.
– Значит, будет вам это особое распоряжение! – добродушно подытожил капитан третьего ранга.
– Когда будет, тогда его и получите!
– По другим добровольцам особого контингента вопросов нет?
– Пока нет. Мы для вас этот контингент несколько дней собирали!
– Все личные дела ваших добровольцев прошу передать со мной прибывшим офицерам!
– Личные дела зэка вам-то зачем? Они же по нашему учету проходят, а в армейских частях свой учет?
– Вы полагаете, что в армии прошлое и настоящее штрафников никому не интересно?
– Ничего я не полагаю. В Красной армии, насколько я помню, своя система учета кадров.
– Вас, как мне видится, система воинского учета Красной армии беспокоить не должна, – осторожно возразил Бойков, памятуя о наставлениях командующего не спорить с сотрудниками
– Завтра к утру документы будут готовы и весь этот сброд ваш, – выдавил из себя начальник штаба охраны лагеря.
Дождавшись, когда подойдёт Заикин, начальник лагеря направился в штабной блок пересыльной тюрьмы. За ним потянулись все остальные офицеры НКВД. На плацу остался лишь дежурный, в обязанности которого входило обеспечение порядка, и каждому конвоиру достаточно было лишь его взгляда, чтобы приступить к силовым действиям.
– Кадровые военные остаются наместе, остальным подойти к столу, назвать фамилию, имя, номер лагерного учета, затем можно пройти в свои бараки для сбора вещей и подготовки к переходу, – прокричал команду капитан третьего ранга. За стол к старшине подсел морской офицер в звании лейтенанта, и моментально выстроились две длинные цепочки добровольцев.
– С этими что собираетесь делать? – полюбопытствовал дежурный пересылки, с любопытством и интересом рассматривая шеренгу осужденных бывших военных.
– Ставить задачу по приему под командование бойцов формируемого переменного состава.
– Какую задачу? Кому? Этим? – уже не удержался от вопроса офицер НКВД, – вы можете ставить задачи какие угодно, но по приказу из Москвы этапировать осужденных до места назначения будет наша служба. Пока приказы о зачислении этих тварей в строевые подразделения не будут согласованы с нашим руководством, охрану никто снимать не собирается.
– Делайте, как знаете, только мне не мешайте исполнять приказ моего руководства, – прошептал морской офицер. И, обращаясь теперь уже к стоящим в одну шеренгу военным, громко добавил: – Товарищи добровольцы, прошу также подойти к столу для регистрации. Надо назвать фамилию, имя, бывшее звание и ранее занимаемую должность, после обеда вам надлежит явиться в штабной блок для окончательного оформления документов и получения необходимых назначений.
– Товарищ капитан третьего ранга! – недовольно окрикнул Байкова дежурный лагеря, – для вас этот сброд который называете добровольцами не можете быть товарищами! В лучшем случае – граждане.
В ответ на громкое замечание Байков лишь молча поправил фуражку и направился к столу, за которым старшина и лейтенант продолжали вносить в списки формируемого штрафного батальона фамилии добровольцев.
IV
Некоторое время спустя на внутреннюю территорию пересылки вошли два охранника с овчаркой и, ничего не говоря, направились к шеренге бывших офицеров. Оставшиеся на плацу добровольцы, опустив головы, исподлобья глядели на проходивших вдоль строя охранников. Один, сверкая фиксой, улыбаясь, удерживал на коротком поводке бешено лающую, вырывающуюся из рук овчарку, а второй бесцеремонно и презрительно рассматривал каждого стоявшего в шеренге осужденного. Они дошли до конца строя и остановились напротив полковника. Охранник, прищурив глаза, с презрением осмотрел офицера, пока они не встретились глазами.