Выжить вопреки
Шрифт:
— Значит, нам надо за это время уйти как можно дальше вглубь, — решил я.
Тут я почувствовал, как в мою ногу что-то тычется. Тело все сделало само, отпрыгнув в сторону на добрых полтора метра. Саня недоуменно уставился на меня. Я указал рукой в то место, где только что находилась моя нога.
Теперь в том месте из земли тянулся небольшой росток, на котором висел какой-то грушеобразный плод бирюзового цвета.
— Что за? — Саня тоже вскочил и отошел прочь от скамейки, с удивлением таращась на пришельца. — Что он делает?
—
Увидев, что творится что-то неладное, к нам подбежал Вадим.
Росток немного покрутился на месте, а потом откинул от себя плод и уполз под землю. Я осторожно подошел и потыкал незнакомый предмет дулом автомата. К счастью, он не подавал никаких признаков жизни. Осмелев, я пнул его ногой. Инопланетная «груша» ударилась о ножку скамейки и разлетелась на куски. Мы подошли поближе.
На вид это был обычный плод. Внутри виднелись крупные, как у хурмы косточки. Вся округа наполнилась аппетитным запахом.
— Да ну! — не выдержал Саня. — Они что нас пытаются накормить?
Лицо Вадима сначала покраснело, пошло пятнами, а потом и вовсе приобрело пепельный оттенок от ярости.
— Твари! Слопали нашего друга и теперь делятся? — сквозь зубы с ненавистью процедил он.
— Вадим, оставь. Тут ничего не сделаешь.
— Да я их!..
— Мамонтов! Отставить! — прикрикнул на него Терентьев. — Ты забыл для чего мы здесь? Что ты своими психами хочешь всем показать? Думаешь, я или Миша меньше переживаем? Возьми себя в руки. Мы идем дальше. И каждый из нас должен быть уверен, что его прикрывает надежный человек, а не комок нервов. Определись уже, с кем ты! С нами или нет!
Как ни странно, упрек подействовал. И через пару минут, мы снова увидели прежнего флегматичного росгвардейца. Надежного и уравновешенного.
— Надо идти, — произнес Терентьев. — Постараемся до темноты пройти максимальное расстояние. Думаю, что нам следует повернуть на северо-запад, обойти Москву стороной и двигаться в сторону Питера. Чем ближе мы подберемся к центру пятна, тем лучше.
Но нашим планам не суждено было сбыться. Не в этот день.
Как только мы направились в сторону Питера, перед нами тут же возникла живая стена из растений. Мы в недоумении переглянулись и изменили направление в сторону Москвы. На этом пути никаких препятствий не возникало. Как только нам надо было куда-то повернуть, растения тут же указывали направление, выстраиваясь живым коридором.
Мы шли по Москве. Только это была какая-то другая столица. И дело было не только в оплетавших все лианах или в отсутствии людей, но и в чем-то еще. Сама атмосфера, запахи, цвета отличалась от прежнего мира. Мне было страшно себе признаться, но кажется, что таким мегаполис мне нравился куда больше, чем тот, в котором я был последний раз.
Мы шли молча, ни о чем не разговаривая. Думаю, что каждый опасался того, что в любой момент джунгли накинутся на него и кровожадно слопают. Но ничего такого не происходило.
Вскоре наступил вечер. Понять
Как только я отправил в рот первый кусок мяса, небольшой росток снова принес нам свой плод. Затем другой росток сделал то же самое, и третий. Они все приходили и приходили, пока перед нам не появилась целая гора грушеобразных плодов.
— Все же, мне кажется, они пытаются нас накормить, — ухмыльнулся я.
— Да лучше сдохнуть от голода, чем попробовать эту гадость! — с набитым ртом пробормотал Вадим.
— Согласен… Ладно, надо помянуть друга, — предложил я, доставая из-за пазухи флягу.
Саня и Вадим последовали моему примеру. Мы синхронно сделали по глотку и отставили фляги в сторону.
— Всегда был уверен, что особист всех переживет! — грустно произнес Терентьев.
— Хорошо его знал? — спросил я.
Все же из всех участников похода, Родион был самой загадочной фигурой.
— Его никто не знал. Он даже перед советом города не отчитывался. У него не было семьи, детей, друзей. Целыми днями он пропадал в лаборатории или на складах. После того, как ты нашел проход, в одиночку выходил за периметр города, что-то вынюхивая.
— А почему вы не заставили его все рассказать? — удивился я.
— Его-то заставь! — ухмыльнулся Мамонтов.
— Не в этом дело! — отмахнулся на его выпад Саня. — Просто до вторжения, он был наделен наивысшими полномочиями. Приказ сверху.
— Так главных больше, вроде как и нет! — сказал я, но осекся, наткнувшись на взгляд друга.
— Уверен? Как-то раз я случайно заглянул на склад. Услышал голос. Прислушался. Это был Родион. Он кому-то докладывал о том, что происходит в городе. Очень подробно. И обращался он к собеседнику никак иначе, как «Верховный Главнокомандующий».
— И что это меняет? — не понял я.
— Да то, что город, как и совет подчиняется президенту. Как-то раз один из моих коллег поднял вопрос о Верещагине и его действиях. На него сразу же зашикали, сказали, что его нельзя трогать. А спустя время, в совете города стало на одного человека меньше. А в хронике несчастных случаев, на один больше. Вот так! Но как бы оно ни было, он был настоящим патриотом и нашим боевым товарищем.
Некоторое время мы молчали. Первым голос подал Вадим.
— Давайте подумаем, что делать дальше! У меня складывается ощущение, что эти, — он брезгливо поморщился, бросив пустую банку из под консервов в ультрамариновый мох, — куда-то нас ведут.
— Скажу больше, я уверен, что они пытаются наладить контакт, — с уверенностью произнес Терентьев.
— С чего ты…
Продолжить он не успел. Рядом с нами снова выполз росток, но на этот раз него свисал не странный фрукт, а местами покрытая ржавчиной, банка тушенки. Он вежливо поставил ее перед нами и уполз куда-то обратно.