Выжившие
Шрифт:
Она наверняка знает историю Эрика Ру и что в нескольких футах от того места, где мы стояли, он чуть не зарезал насмерть женщину. И все же она выбрала этот этаж и живет здесь одна.
Вообще-то, почему бы и нет, если она не суеверна. Но я бы предпочел жить на другом этаже.
– Так, о чем же таком срочном вы хотите поговорить, что шли за мной с завтрака по пятам? – поинтересовалась она.
Я закрыл дверь, а она села на край кровати.
– О трупе в баке.
– Об утонувшей малышке?
– Да. – Я подтащил
– Говорят, ее убили, но это было еще до того.
– Похоже на то.
Она встала и, наклонившись рядом со мной, открыла один из ящиков комода:
– Если хотите посмотреть, есть ли у меня что-то из того, что вам нужно, надо просто спросить. И не придется искать предлог. Я же говорила вам, что у меня неплохой запас виски.
К моему раздражению, я не удержался и посмотрел вниз: в ящике лежали несколько тюбиков зубной пасты, множество миниатюрных бутылочек для ванной и несколько складных зубных щеток. Она находилась слишком близко, и мне пришлось встать.
– Слушай, не пойми меня неправильно, разумеется, мне интересно, что тебе удалось украсть, но я здесь не из-за этого. Мне нужна твоя помощь.
– В чем?
Я заметил, что в комнате стоял приятный запах. В других номерах так хорошо не пахло.
– В расследовании, – ответил я, устраиваясь на полу.
Слегка закатив глаза, она снова села на кровать:
– Хочешь найти убийцу?
– Хочу узнать, что произошло. Странно, что никому больше, похоже, до этого нет дела.
– А почему я?
– Почему нет?
– Да я тебе даже не нравлюсь.
– Это не совсем так… – Я вздохнул и бросил взгляд на кружку с кофе. – Можно немного?
Фыркнув, она передала мне кружку и, взяв бутылку, налила в нее немного виски:
– Ведешь себя по-уродски, приходишь к девушке в номер, говоришь ей, что она тебе не нравится, а затем претендуешь на ее бесплатный кофе и выпивку.
Я сделал глоток кофе, от виски он стал гораздо вкуснее.
– Спасибо. И я не говорил, что ты мне не нравишься, мы просто мало знаем друг друга. Хотя здесь, похоже, никто не знает друг друга.
– Душно жить, когда никого не знаешь. Я представляла, все будет по-другому: люди, наоборот, почувствуют себя свободнее. А получилось, словно застряла в номере сама с собой. – Она жестом обвела комнату. – Хотя мне неплохо тусоваться и одной. Но в твоих рассуждениях есть своя логика.
– Наверное.
– Я воспринимала друзей как нечто само-собой разумеющееся.
– И ты звонила своим друзьям, когда наступил конец света?
Она забрала кружку с кофе себе:
– Чего ты от меня хочешь?
– Не знаю, но, кажется, сотрудники отеля – Дилан, София – ведут себя странно всякий раз, стоит только упомянуть о найденном трупе.
– Все пили этот трупный маринад,
– Дело не в этом. Все выглядит скорее так, будто они не хотят, чтобы я даже занимался расследованием. Кстати, на крыше четыре бака. Необязательно, что мы пили… трупный маринад.
– Может, они просто считают это расследование бессмысленным?
– Нет. Уверен, здесь кроется нечто большее. Ну, так как? Поможешь разобраться? – В знак доверия я вытащил из кармана ключи и показал ей. – У меня есть дубликаты ключей и разрешение обыскать любые номера, какие я сочту нужным. Пусть все выглядит как операция одного человека, но мне необходим помощник для наблюдения за остальными, особенно за сотрудниками отеля.
Томи едва заметно улыбнулась:
– Для наблюдения с какой целью?
– Пока не знаю. Ты согласна?
Взяв бутылку, она налила себе еще одну порцию виски. И ее нисколько не волновало, что сейчас утро. Когда она ставила бутылку на пол, ее волосы упали вперед через правое плечо, поймав на себе жидкие лучики вымученного дневного света, проникающего через окно.
– Эй, теперь же конец света, – рассмеялась она. – Каждому нужно хобби, или я права?
На обратном пути в свой номер я задержался у кабинета Тани и долго не решался постучать. Я не знал, чем она занимается, когда не лечит людей. В отеле каждый жил по своему распорядку, особенно она, и другим этот распорядок, как правило, был неизвестен.
Внезапно дверь открылась, и Таня спросила:
– Я могу чем-то помочь?
Она застала меня врасплох, и я не успел придумать оправдание.
Таня удивленно вскинула брови:
– Зуб?
Не знаю, может, она специально подсказала мне выход из неловкой ситуации, но я ухватился за этот предлог. Она усадила меня на стул и, отвернувшись, стала надевать перчатки. Она выглядела расстроенной и усталой. Мне это было знакомо.
– Откинь голову на спинку стула. Придется воспользоваться фонариком.
Я сделал, как она велела. Таня раздвинула шторы как можно шире, но свет по-прежнему оставался слишком тусклым. Когда она наклонилась, чтобы посветить мне в рот, я заметил, что ее губы потрескались, словно она их кусала.
У меня защемило шею, но я молча терпел. Вздохнув, она отошла в сторону:
– Похоже, он умирает.
Я с трудом сел прямо:
– Почему?
– Я не дантист, но зуб обесцвечен. Не знаю, чем это вызвано – причины могут быть самые разные. Наверное, придется удалять. – Заметив мое выражение, она поспешно добавила: – Не сейчас. Возможно, он выпадет сам или ты его сточишь. Похоже, ты еще тот любитель поскрипеть зубами. Если станет хуже или начнет болеть десна, тогда удалим.