Выжившие
Шрифт:
Он фыркнул.
– Думаешь они выжили?
– Не знаю. По чесноку, понимаю, звучит плохо, но мне плевать. Дома я о друзьях забочусь. А на собутыльников мне плевать. Я даже по родителям не скучаю. А вот по друзьям скучаю, эти парни понимали меня.
– Говоришь, украл все их наркотики? Ты же не собирался везти их обратно в Великобританию?
Он помолчал.
– Ну… вряд ли я вообще собирался вернуться.
Я решил не спрашивать, что он этим хочет сказать. А он не стал распространяться.
Вдалеке я заметил Дилана, Сашу и Петера. Они тащили на брезенте только что
– Я и не знал, что в лесу остались олени, – заметил Арран.
– Я тоже, – с грустью ответил я.
Петер приказал остальным связать копыта оленя и подвесить его на одном из фонарных столбов на парковке. Горло убитого животного было перерезано. И мы с Арраном наблюдали, как вокруг отеля тянется жуткий кровавый след.
Туша, наверное, провисит там три-четыре дня.
Я перевел разговор на Гарриет Люффман:
– Ты, когда приехал, видел в отеле детей?
– Ты про ту девчушку, что нашли в баке с водой? Не, не видел. Я вообще не люблю детей. И стараюсь держаться от них подальше.
Я рассмеялся:
– А почему не любишь?
– Из-за одной странной истории.
– Такой уж и странной?
Ухмыльнувшись, он затянулся дольше обычного.
– Когда я был помоложе, мы с приятелями баловались со спиритической доской. Конечно, для нас это была игра, и каждый из нас думал, что остальные притворяются, а закончилось все тем, что мы поговорили с мальчиком, который погиб в автокатастрофе в Австралии. Кто бы он ни был, но он сказал, что я ему не нравлюсь, потому что раньше он переписывался с девушкой, которая была влюблена в меня в школе. Конечно, все подстроили мои дружки. Но с тех пор мне постоянно снится кошмар, что этот жуткий мальчик стоит в углу моей комнаты.
Я не ожидал такого ответа и на секунду даже перестал писать:
– Да ну?
– Да. А самое странное, все девушки, с которыми я встречался, отказывались ночевать у меня дома. Они не могли уснуть от ужаса, что в углу стоит жуткий маленький мальчик. – Он взглянул на меня. – На днях ко мне заходила Томи, хотели немного потусить и все такое, а потом она вдруг села, и знаешь, что сказала?
– Что?
– Можем ли мы пойти в ее номер, потому что ей показалось, что в углу моей комнаты кто-то есть.
Моя ручка зависла над бумагой, я просто не знал, как это записать. По какой-то причине я рассердился на него, но только на мгновение.
– Я… я не верю в призраков, – произнес я.
– Я тоже, приятель. Понимаешь меня беспокоит другое. Я не понимаю, как все девушки видят одно и то же? – Он нахмурился. – Во всяком случае, вот по этой причине я не люблю детей. Не помню, чтобы видел ту малышку, которую ты нашел на крыше. Забавно, но и кошмарного ребенка-призрака я тоже здесь не видел.
Рядом с именем Гарриет я написал: «Похоже, ничего не знает».
– Может, этот отель – неподходящее место для детей, живых или мертвых, а?
К предыдущей записи я добавил: «Но детей не любит».
Мы вернулись в отель минут через двадцать, когда стало совсем холодно. Задержавшись у входа, я оглянулся на кровавую тропинку, которая убегала вдаль по пустынной дороге, а затем резко сворачивала в лес.
Арран упомянул, что в Женеве прихватил немного кокаина и других наркотиков. И я вдруг подумал: почему бы и нет? Теперь же мне не надо подавать пример. Беспокоиться, как бы не подраться в баре или не попасть в автомобильную аварию, или опасаться передозировки.
Поэтому мы направились в комнату Аррана, и по дороге он поинтересовался, не буду ли я против, если он пригласит Томи.
Я ответил, что не буду, но в глубине души я был против.
– Сначала она казалась той еще стервой, пока мы не потусили. На самом деле она хорошая, – говорил он.
– Как скажешь.
– К тому же она еще и горячая штучка.
Я рассмеялся. Когда Арран говорил, в его голосе всегда звучала легкая нотка сарказма. Он забавный, хотя сам того не осознает. Совершенно невозмутим.
– Как скажешь, – ответил я.
– Да ладно тебе, – фыркнул он. – Ты лжец, приятель. А я не считал тебя лжецом.
Кокаин я пробовал только однажды, когда мне было двадцать пять, вместе с Надей. И никогда не делал этого снова, но знаю, что она баловалась кокаином несколько раз. На работе, с коллегами, просто чтобы не уснуть, пока дожидалась партийной пресс-конференции, митинга или релиза по новому рассекреченному докладу, который должны были прочитать к полудню.
Арран скрутил для меня еще одну сигарету, и я сидел на краю его кровати, закинув ногу на ногу, и курил, пока он ходил за Томи. Его комната выглядела неряшливо, словно сначала он хотел уехать, а затем передумал. Он даже не пытался придать ей домашний уют.
А может, и пытался. Если бы я подольше оставался в его номере один, я бы поддался искушению просмотреть его вещи, поскольку их у Аррана, похоже, не так уж много. Но вскоре он вернулся с Томи, которая была завернута в пару дополнительных одеял.
– Сделаете мне такую? – спросила она, заметив мою сигарету.
Я указал на Аррана, который сидел на полу, раскачиваясь из стороны в сторону. Мне пришло в голову, что хорошо бы пригласить Таню, но я сомневался, что она одобрит баловство с наркотиками, и мне не хотелось злоупотреблять щедростью Аррана.
– Чем это вы двое занимались, что нюхаете так рано? – поинтересовалась Томи. – Чувства изливали?
– Арран рассказал историю о призраке из своего детства, – ответил я.
Томи села на пол у моих ног, и Арран дал ей прикурить.
– Та история не о призраке, – произнес он.
– Вы верите в призраков? – спросила она.
Арран сказал, что нет.
– Возможно. А ты? – ответил я.
– Я атеистка, – произнесла она, будто это все объясняло.
– А призрак связан с верой в Бога? – поинтересовался я поверх головы Аррана, который стоял на коленях на полу, склонившись над перевернутым зеркалом, принесенным из ванной, и давил крошечные кирпичики белого порошка, высыпанные из пакетика.