Выживший. Покорение Америки

Марченко Геннадий Борисович

Они принялись откачивать пацана, а я плавал рядом, взобравшись на матрас. Мышцы с непривычки ломило, всё-таки сказывалось то, что я порядком обленился, забросил ежедневные упражнения. Мне не было снизу видно, что происходит на катере, но всё же хотелось, чтобы мальчишка выжил.

— Он дышит!

Этот крик спасателя заставил меня облегчённо выдохнуть. Ну слава тебе… Кажется, не зря старался.

Моторка рванула к берегу, где не находила себе места то ли мать, то ли бабушка ребёнка, я неторопясь на матрасе поплыл следом. Когда

выходил из воды, вокруг мальчишки и тётки собралась небольшая толпа. Ко мне подошёл один из спасателей, протягивая руку.

— Мистер, благодарю вас от лица руководства спасательной службы. Если бы не вы… Назовите ваше имя и фамилию.

Он достал маленький блокнотик и карандаш.

— Это зачем?

— Для отчётности. Мы не можем присвоить себе чужой поступок. Не исключено, что вас наградят.

— О, нет-нет, спасибо, мне славы не нужно, — отмахнулся я. — Пусть будет мистер Смит, если вас это устроит. Джон Смит.

— Ну, как знаете, — ухмыльнулся спасатель. — Всего хорошего.

Тут же его сменила мама-бабушка спасённого, принявшаяся изъявлять свою благодарность со слезами счастья на глазах.

— Маленький Джеки едва не погиб, что бы я сказала его матери, его отцу — мистеру Уорнеру?! Даже не знаю, как вас благодарить! Спасибо вам, мистер!

В тот момент я не обратил особого внимания на её слова, вспомнил о сказанном лишь четыре дня спустя. Мы как раз снимали заключительную сцену с моим участием, когда свои же подельники нашпиговали моего героя свинцом, по ошибке приняв его за Рокки Салливана.

— Отлично, думаю, на сегодня хватит, — скомандовал Кёртис, хлопнув в ладоши.

Я поднялся с пола, отряхивая пыль с казённого костюма.

— Могу быть свободен?

— Да, мистер Сорокин, с вами мы уже всё отсняли, можете сдавать реквизит. Насчёт гонорара к мистеру Гриффитсу, вы уже у него были… О, кажется, у нас гости.

Дверь "аптеки" открылась, и в помещение вошёл не кто иной, как сам Джек Леонард Уорнер, одетый в костюм кричащих цветов. Причем — тут я малость офигел — в сопровождении того самого парня, которого я спас несколько дней назад и той самой немолодой тётки, призывавшей спасти тонущего ребёнка. Только сейчас в моей голове сошёлся паззл, когда она обронила что-то насчёт мистера Уорнера.

— Ну как, Майкл, продвигаются дела? — поинтересовался Уорнер у режиссёра. — А я вот сынишку привёл поглядеть на съёмочный процесс, он всё просил меня сводить, показать, как снимается гангстерский фильм.

Кёртис ничего не успел ответить, потому что в этот момент тётка завопила белугой:

— Джек! Это он! Клянусь богом, это он!

И принялась тыкать в меня пальцем с таким видом, словно увидела перед собой спустившегося на землю ангела.

— Кто он? — не понял киномагнат. — Это мистер Сорокин, актёр, откуда ты его знаешь?

— Так ведь он же и спас твоего сына во время купания на пляже Санта-Моники! Я узнала его даже в гриме!

— Серьёзно? Так это вы и есть тот таинственный

спаситель, которому я и моя семья обязаны по гроб жизни? — подняв брови, повернулся ко мне Уорнер.

Я с самым невинным видом пожал плечами. Мол, так уж вышло, не мог же я бросить парня в беде.

— Да наш Фил Бёрд, он же Ефим Сорокин, оказывается, герой, — обернулся к членам съёмочной группы Кёртис, и помещение тут же наполнилось громом аплодисментов.

Однако, в этот момент чувствовал я себя несколько неловко. Оставалось только раскланяться с глупой улыбкой.

— Леди и джентльмены, — поднял я ладони, призывая к тишине. — Спасибо, но я уверен, что на моём месте так поступил бы каждый. Даже… э-э-э… няня мальчика готова была броситься в воду.

— Это моя двоюродная сестра, Матильда, — немного пренебрежительно кивнул на тётку Уорнер. — Приехала погостить, я им с сыном позволил прогуляться в Санта-Монику, очень уж сын просил. Отправил их с Тони, а он, паразит, пока они там загорали, отъехал по своим делам. Уволю его к чёртовой матери!

Но по его глазам было видно, что грозится он больше для виду.

— Так что не скромничайте, мистер Сорокин, — похлопал меня по плечу Уорнер. — Мне очень дорог мой сын Джек Уорнер-младший, а потому я прямо сейчас выпишу вам чек на три тысячи. Хотя и это лишь мелкая благодарность за жизнь моего отпрыска.

— Нет, что вы, мистер Уорнер, не нужно никаких чеков.

Тот удивлённо приподнял брови, застыв с перьевой авторучкой в одной руке и чистым чеком в другой. Присутствующие зашушукались, им трудно было понять, почему я отказываюсь от денежного вознаграждения.

— Не нужно денег, потому что вы можете оказать мне и в большей степени себе ещё большую услугу.

— Ну-ка, — заинтересованно глянул на меня продюсер, — любопытно, что вы можете мне предложить…

— Это не сиюминутный разговор, он касается новаторских идей в кино.

Уорнер сразу поскучнел.

— Знаете, сколько желающих сделать что-то новое в кинематографе? Я уже запретил таких сумасшедших пускать к себе, так они всё равно находят способы просочиться мимо охраны.

— Не знаю, как там насчёт других, — заявил я, твёрдо глядя ему в глаза, — но у меня масса отличных идей, которые смогут поднять вашу кинокомпанию на новый уровень.

— Ладно, — обречённо вздохнул продюсер. — Подходите ко мне завтра часиков в 10 утра. Только не домой, а в рабочий офис. Знаете, где он находится? Нет? Ничего страшного, мой пресс-секретарь вам объяснит.

На следующее утро я сидел напротив Джека Леонарда Уорнера в его кабинете, не без удовольствия втягивая носом ароматный дым сигареты. Привычкой курить я так и не обзавёлся, но иногда мне всё же нравилось ощутить запах табака.

— Итак, мистер Сорокин, — выпустив вверх струю дыма, начал Уорнер. — Вы вчера уверяли меня, что можете поднять мою… нашу с братьями компанию на новый уровень. Что ж, я готов вас выслушать.