Выжжено
Шрифт:
– Чтобы найти новые нефтяные поля.
– Именно так. На смену угрожающему гибелью Равару. Так как ваш партнёр постоянно подчёркивал, что это для него не проблема. – Таггард закинул ногу на ногу. – Саудовская «ARAMCO» в последние годы инвестировала огромные средства в разведку новых месторождений. Втайне, кстати; даже у нас на этот счёт имеются лишь обрывочные сведения. Информация по отдельным нефтяным полям тоже стала государственной тайной. Однако, насколько мы знаем, усилия нефтеразведки не привели к адекватным открытиям. Последним действительно крупным полем, найденным в Саудовской Аравии, было поле Шейбах. А это произошло в 1967 году.
– У нас с Блоком было такое чувство, что саудовцы сознательно
– Они хотели только одного: чтобы вы не узнали, насколько положение критическое. Геологи из «ARAMCO» – да, они-то вас точно не жаловали. Но нефтяной министр, я думаю, молился за ваш успех.
– И тогда он распорядился похитить Блока?
Таггард отрицательно покачал головой.
– Сначала случилось то, чего они все так боялись. Равар схлопнулся. Через пару дней из всех скважин шла одна вода с примесью нефти. А скважины, которые пробурил Блок, оставались сухими, как песок пустыни. Вас срочно вышвырнули из страны и начали буриться в ещё невскрытые поля. Чтобы выиграть время, нефтяной министр приказал взорвать порт Рас-Танура…
– Что?! – воскликнул Маркус. – Так они сделали это сами?
– Это должно было выглядеть как несчастный случай. В Рас-Тануре действительно грузилось ровно столько нефти, сколько давало поле Равар. Если растянуть ремонт на продолжительное время – таков был план, – ещё можно было найти замену, так чтобы никто ничего не заметил.
– А президент США решил, что это был террористический акт, и двинул туда армию.
– На это явно никто не рассчитывал. – Таггард взглянул на него со всей серьёзностью. – И Блока никто не похищал. Он сбежал, как только увидел, что его «метод» на самом деле не работает. В ночь своего исчезновения он приехал в аэропорт Дахрана и сел в самолёт на Франкфурт. Мы нашли его в Австрии. Он сидел взаперти в родительском доме, в полной запущенности, а теперь он находится в психиатрической больнице Штейра.
– Где-где?.. – ахнул Маркус.
Таггард указал на записные книжки.
– Блок был одержим, ну, в истинном смысле слова болезненным честолюбием доказать «учёным», что он может тягаться с ними на равных. Личность пограничного типа, которая временами может проявлять удивительную харизму. И способна убедить других, потому что сама железно верит в то, что говорит.
Маркус впился в него взглядом, и ему казалось, что его глазные яблоки того и гляди загорятся. Такая жара…
И было ещё что-то. Маленькое несоответствие в такой, казалось бы, логичной картине. Он размышлял. Это давалось ему с трудом; он был измучен, голоден и буквально на исходе сил.
– Одного я не понимаю, – с трудом выговорил он. – Взрыв в Рас-Тануре – это же случилось позже. Когда я был уже в Германии. Если поле Равар схлопнулось ещё до моего отъезда из Саудовской Аравии, то как же они обходились в этот промежуток времени? Ведь им приходилось разливать нефть по танкерам каждый день.
Таггард улыбнулся.
– Ах, вон оно что! Вы же ещё не знаете этого.
– Чего я ещё не знаю?
– Когда вы заправлялись в последний раз?
Маркус сощурился, пытаясь припомнить:
– Сегодня в полдень, я думаю. Ещё в Вайоминге.
– Довольно далеко.
– Бак у меня сейчас практически пустой.
– Плохо. Вы разве не заметили очередей на заправках?
– Заметил, – признался Маркус, чувствуя, как его охватывает нехорошее предчувствие. – А что?
– Нефть, которую отгружали саудовцы, бралась не с поля Равар, а из резервуаров, – Таггард поднялся, включил телевизор и перемотал видеомагнитофон назад. – Вот это передали добрых часа три назад по CNN. Вы как раз находились где-то в районе Буа.
Это был прямой репортаж наступления на Рас-Тануру. В Саудовской Аравии было чуть за
Находившийся на переднем танке телеоператор Гленн Фриман Шварц провел съёмки, которым суждено было стать историческими.
– А теперь символические действия, обязательные в таких случаях, – комментировал Шварц, направляя камеру на солдата в полевой форме, который, размахивая звёздно-полосатым флагом, взбирался по лестнице на резервуар.
То был, как стало впоследствии известно, сержант Руста Шелтон из Третьей пехотной дивизии, тридцати одного года, женатый и отец двухлетней дочери. Несколько дней спустя он расскажет в одном интервью, что это оказалось тяжелее, чем он думал – карабкаться по этой бесконечно длинной лестнице, потому что резервуары были больше, чем казались; прямо-таки гигантские хранилища. Наконец он достиг крыши, слегка выпуклой, и под неистовое ликование войск двинулся к её верхушке. Над ним зависли вертолёты и сильными прожекторами освещали его путь. Через микрофон, закреплённый у его лица, миллионы телезрителей слышали его тяжёлое дыхание. Знамя трепетало на ветру. Свободной рукой он открыл центральный люк, откинул крышку и карманным фонарём посветил внутрь. Это длилось минуту.
Потом он обернулся и удивлённо воскликнул:
– It's all empty! Здесь всё пусто!
При этом звёздно-полосатый флаг в его руке опустился столь же непроизвольно, сколь и символически.
Картинка получилась превосходная.
Часть вторая
Глава 36
Если ехать по автобану А29 от Ольденбурга на Вильгельмсхафен-Рюстринген, то, свернув на указателе Coldewci, попадёшь к одной из четырёх подземных каверн Северо-Западной компании подземных сооружений, которая хранит здесь 450 тысяч тонн сырой нефти в соляном куполе на глубине в тысячу метров. Она делает это по заданию Союза пополнения запасов нефти – корпорации, которая размещается в великолепном здании на гамбургском Юнгфернштиге и отвечает за то, чтобы по предписанию закона постоянно иметь в запасе резерв автомобильного бензина, среднего дистиллята и тяжёлого котельного топлива самое меньшее на девяносто дней. Эти запасы составляют для Германии более чем 23 миллиона тонн, хранилища их рассредоточены по стране, но по техническим причинам примерно половина этого количества приходится на подземные сооружения Вильгельмсхафен-Рюстринген, Бремен-Лезум, Хайде и Зотторф у Гамбурга. Все нефтяные компании обязаны участвовать в пополнении этой системы, которая финансируется дополнительными сборами в размере 0,005 цента за литр.
Сооружения почти не видны. Со стороны это просто большой амбар, вблизи становятся заметны трубы, загрузочные штуцеры, манометры, регуляторы и распределители, всё это зачастую в зарослях бурьяна, что лишь способствует желаемой неприметности.
Местность обнесена массивным стальным ограждением, по ночам тут патрулируют охранники с собаками. В ту ночь, когда американские войска заняли Рас-Тануру, Карл Петерсен как раз был на дежурстве. Ему было под пятьдесят, от белокурой шевелюры его юности уже мало чего осталось, живот потерял форму, да и с пищеварением дело обстояло не так хорошо, как прежде. Однако его мускулы, в чём он любил удостовериться, всегда были в лучшем виде.