Вызов (дилогия)
Шрифт:
Как легко говорить: "Господи, почему так сложно?! Ну почему нельзя сделать так, чтобы всё в жизни было просто? Почему я должна постоянно страдать от этих страшных, варикозных узлов, в которые скручиваются нервы? Верните меня в то время, когда самой большой проблемой был невыученный урок по биологии". Но никто не слышит; и мы бьёмся, бьёмся, бьёмся с судьбой и с самими собой, в тайне лелея мысль о том, что машину времени когда-нибудь всё-таки построят. Невыученный урок — выучится, вы получите итоговую "пятерку" за год, родители похвалят и надарят книг про насекомых и растения, и даже, может быть, настоящий микроскоп. Вы
В ожидании ответа Дилана, я жалась к его груди и прокручивала в голове все возможные варианты изменений, при которых мы не переживали бы эти события.
Я не могла отказаться ни от одной минуты страданий, что пережила сама: мне они были необходимы, я должна была сразиться с собой и своими страхами — одна, без помощи Дилана. Не существовало другого пути, коме того, что мы проходим сейчас. Даже если бы я рассказала об Эбби раньше, если бы позвонила сама, не дожидаясь нашей внезапной, будто специально подстроенной судьбой встречи, я бы не смогла избежать ни этого взгляда, ни этого молчания.
Я почувствовала, как губы Дилана коснулись макушки, на несколько секунд задержавшись в волосах.
— Мы обязательно обо всём поговорим. Но, не сейчас, хорошо?
Его голос был еле слышен. Я едва заметно кивнула. Руки Дилана скользнули вниз к моим рукам.
— Спасибо тебе за неё, — сказал он, поднимая их и целуя. — Спасибо за это маленькое чудо.
Шепча слова благодарности, Дилан смотрел прямо на меня, и в его глазах в первый раз за долгое время я увидела для себя надежду.
Дилан взглянул на спящую дочь, и его губ коснулась едва заметная нежная улыбка.
— Я буду внизу, — сказал он через некоторое время.
Мне очень не хотелось его отпускать, но я лишь слабо улыбнулась и снова кивнула.
После его ухода я опустилась на кровать рядом с Эбби, измождённая, но впервые за долгое время чуть-чуть счастливая.
Проснулась я от того, что меня настойчиво трясли за руку.
— Мам! Ма-ам! Встава-ай! Ну, мааааам! — ныл Макс.
Резко повернувшись, я не сразу поняла, где нахожусь.
— Заснула! Ничего себе! — Прикрыв рот, я зевнула и сладко потянулась.
— Ну ты и соня! Три часа спишь. Эллен не велела тебя будить, но я…
— Эллен? — От неожиданности я села в кровати. — Когда это миссис Митчелл стала для тебя Эллен?
— Когда я кинул в неё горсть муки, а она не успела увернуться, — по-будничному выдал Макс.
От шока у меня отвисла челюсть.
— Что?! Максимилиан, как ты мог?
— Вообще-то, Дилан первый начал.
— Дилан?!
Бог ты мой, что здесь происходит!
Спустив ноги
— Объясни толком, что случилось.
Макс, похоже, отвык от того, что я могу быть такой сердитой, потому что, нервно хихикнув, немного сдал назад и быстро затараторил:
— Да ладно, мам, успокойся. Всё в порядке. Мы сидели в гостиной, потом пришёл Дилан. То есть, мистер Митчелл, — мгновенно исправился он, встретившись с моим вопрошающим взглядом. — Мы разговаривали. Они с другим мистером Митчеллом спрашивали меня про рыбалку и, по ходу, они в ней ни хрена не смыслят.
— Ничего, — машинально поправила я.
— Ничего, — послушно повторил Макс. — Потом мы ещё поговорили, и я решил подняться к тебе. Миссис Митчелл пошла со мной. Ты спала, а Эбби уже проснулась и запросилась в туалет. Я хотел её отвести, а Эл… то есть миссис Митчелл сказала, что лучше это сделает она.
— К делу, Макс!
Он нетерпеливо почесал щёку.
— Я и говорю. Потом миссис Митчелл предложила нам пойти вниз, а тебя оставить, чтобы ты отдохнула. Ну, мы и пошли.
Макс замолчал, следя за моей реакцией.
— Ну-у, — подтолкнула я.
— Ну во-от. Мы спустились, и Эллен спросила нас с Эбби, что мы больше всего любим делать? А она возьми и скажи: "Печь блинчики!"
— Печь блинчики? — От моего родительского гнева не осталось и следа. Я оторопело уставилась на Макса. — С чего это она?
Эбби, конечно, любила крутиться на кухне, когда я готовила, но блинчики мы с ней никогда вместе не делали. Случая не было.
Макс рассеяно пожал плечами:
— А я почём знаю? Приснилось ей, что ли? В общем, мы все пошли на кухню.
— Все? — Похоже, до конца жизни я вынуждена разговаривать с сыном вопросами.
— Да, все. И даже мистер Говард. В общем, мы пришли на кухню, и миссис Митчелл начала делать блинчики, а Эбби ей помогать.
— А где в это время были остальные?
— А мистеры Митчеллы делали сэндвичи с арахисовым маслом, потому что мистер Говард сказал, что блинчики — это не мужская тема.
— Ну и каким образом тогда ты запустил в миссис Митчелл мукой?
— Ну-у, — Макс стушевался. — Вообще-то, я не специально. Просто сначала Эбби просыпала на себя муку и заныла. А Дилан тогда тоже взял муку и посыпал на себя. Он сказал, что так будет честно, потому что мы все готовим. А когда он сыпал на себя, он просыпал немного на мистера Говарда. А тому не понравилось, и он тоже взял муку и посыпал на Дилана, но теперь уже специально.
Волосы и брови Макса были покрыты белым налётом. Да и на одежде видны результаты отчаянной попытки привести себя в порядок.
— Я встал на сторону Эбби и Эллен, то есть миссис Митчелл, и мы, кажется, изничтожили весь запас муки в доме. Миссис Митчелл сказала, что теперь Лорен будет ругаться.
— Если ты сражался на стороне миссис Митчелл, каким образом тебе удалось её подстрелить?
— Да это Эбби меня толкнула, и я нечаянно развернулся не в ту сторону. В общем, мы победили, а потом примирились. Дилан сказал, что раньше мы были по разные стороны, а теперь на одной, поэтому предложил звать друг друга по имени. Ну, мы так и решили. Только, мам, — сын вдруг стал очень серьёзным, — с Эллен и Диланом ещё ладно, но ничего, если я буду говорить Говарду мистер Говард? А то мне как-то неудобно.