Вызов (дилогия)
Шрифт:
Дома я оказалась через месяц: родители на двоих решили, что в родных стенах мне будет легче смириться с потерей. Но прошло ещё два, прежде чем я пришла в себя и забрала у Ким детей.
Макс не сказал мне ни слова. Со своей новорожденной дочерью я практически не была знакома. Мне пришлось спрашивать у подруги, что она любит, какие подгузники ей подходят и от чего у неё бывает аллергия. Чувство вины перед детьми, родными и друзьями, перед Майклом, поглотило меня. Вгоняя себя в ещё большую пропасть, я уцепилась за своих малышей, как за последнюю возможность остаться в рассудке. Ничто и никто больше меня не интересовал. Я стала
Я так же работала в нашем маленьком магазинчике. Тимоти Фордж не убрал имя Майкла со своей вывески, и я, как его наследница, получила в своё распоряжение половину автомастерской. Ничего не понимая и не разбираясь в этих делах, я всё отдала в руки Пола, который к тому моменту оправился от травм и занял место Майкла в управлении их предприятием.
Муж Ким, как только смог передвигаться, пришёл в наш дом и, упав на колени, начал просить у меня прощения. В случившемся вины Пола не было: за рулём сидел Майк, а у водителя грузовика, врезавшегося в их внедорожник, случился сердечный приступ. Майк не пытался увернуться, приняв весь удар на себя. Должен был сработать инстинкт самосохранения — нередко водители, уходя от удара, подставляют пассажиров. Но только не мой муж. Для него всё равно, кто сидел рядом — Пол, я, Макс или незнакомый человек, — он никогда бы не стал рисковать жизнью кого-либо другого, кроме себя. И, будучи умелым водителем — в чём я никогда не сомневалась, — Майк мгновенно просчитал все варианты и, не увидев другого выхода, подставил под удар себя.
— Прости меня, Ливи, прости.
Пол плакал, упав на пол и обняв мои ноги. Я гладила его по голове и не могла дышать от слёз.
— Ты ни в чём не виноват, не плачь, дорогой, — повторяла я на автомате.
— Нет, ты не понимаешь! Мы хотели поехать на моей машине, но она не завелась утром, и тогда пересели в машину Майка. — Мне стало страшно от тех слов, что он собирался произнести. — Я должен был быть там. Не Майк, я!
Я резко дёрнула его за волосы и, подняв голову, влепила пощёчину. Голова Пола дёрнулась, но он, казалось, был рад этому.
— Ты что такое говоришь? — заорала я на своего лучшего друга, глотая слёзы. — Что ты говоришь, твою мать?! Тогда не ты меня, а Майк сейчас успокаивал бы Ким! — Я кричала на него, высвобождая свои чувства. — Не смей этого говорить и не смей, чёрт побери, винить себя, дурак ты несчастный.
Разрыдавшись, я отвернулась от обезумевшего Пола.
Мы долго плакали вместе.
— Я всё сделаю для вас — для тебя и ребят, — ты только позволь мне помогать вам, ладно? Всегда. — Пол говорил быстро-быстро, почти захлёбываясь словами. — Всегда, когда тебе будет что-то нужно, ты приходи ко мне, ладно? Ты всегда приходи, ладно?
Его корявые слова, то, как он говорил, какой смысл в них вкладывал — всё это было искренне, по-настоящему.
— Я знаю, Пол. Знаю…
Я долго гладила его по голове, успокаивая. Он так и уснул у меня на диване, и я позвонила Ким, чтобы она не беспокоилась.
Я часто просила Пола о помощи, понимая, что из-за совершенно глупого чувства вины, ему это необходимо даже больше, чем мне. Но в глубине души я хотела разорвать его, избить, ещё больше покалечить, потому что та чёрная часть меня, которую я сама стыдилась, винила его в смерти Майкла. Так же, впрочем, как и себя. И всех окружающих. Прошло ещё немало времени,
— Ливи, так больше продолжаться не может. Неужели ты не видишь, что хоронишь себя!
Сандра, Ким и я сидели на моей кухне за бутылкой вина. Вернее, мы только что откупорили третью и точно не собирались на этом останавливаться.
Ким всегда была мне сестрой, а Сандра… Сандра с Беном переживали за меня и детей. Они поженились первыми из нашей компании, но бог до сих пор не дал им ребёнка. Ребята прошли огромное число медицинских тестов, сдали несметное число анализов, отдали хренову кучу баксов, но врачи лишь разводили руками — всё было в порядке. Оба абсолютно здоровы, но…
Мальчики Ким, Макс и Эбби стали им родными. Бену перешла закусочная его отца, в которой я когда-то работала официанткой, а Сандра, после окончания университета, вернулась в Лонгвью и устроилась в школу учителем биологии. Ким и я частенько подкидывали ей детей на выходные. У Сандры был талант располагать к себе детей, что являлось важным качеством для профессии учителя, и огромное количество любви — нерастраченной, накопленной за долгие бездетные годы. Мы с Ким молились за подругу: ей необходим был ребёнок. С такой матерью он стал бы счастливейшим в мире. А пока, мы пользовались её любовью, купая в ней своих детей.
— Ты превратилась в грёбаного зомби, — Ким стукнула по столу кулаком.
— Тише ты, дурррра, детей разбудишь! — рыкнула я.
Сандра тихонько клевала носом и, кажется, уже выпадала из разговора.
— Я всё понимаю, Ливи, — продолжала Ким уже более сокровенно, — но надо что-то делать. Дети и работа — это не всё, что должно составлять твою жизнь.
— А что, Кими? — Слёзы начали собираться в уголках глаз. — Что ещё мне остаётся?
— Я не знаю, — сникла подруга. — Просто должно быть что-то ещё.
Она замолчала, выжидающе глядя на меня.
— У меня есть вы, — начала перечислять я. — Есть папа, мама. Марти, наконец.
Ким горестно вздохнула.
Отец Майкла — наша больная тема. Пережив смерть единственного сына, он пытался держаться ради нас — своих родных. Но сил у него почти не осталось. Талула, мать Ким и родная сестра Марти, проводила у него очень много времени. Но никто не мог заменить ему сына. Я приехала к Марти после того, как пришла в себя и сказала, что он должен жить с нами — гостевая на первом этаже была в его полном распоряжении. Марти отказался. Мы договорились лишь о том, что с нами он будет проводить выходные, и каждую субботу я просыпалась от рокота его старенького "шевроле", паркующегося на нашей подъездной дорожке. Это был тот минимум, который я могла сделать для отца Майкла. Который он позволял мне сделать.
— Лив, ты должна вспомнить себя. — Мы Ким вздрогнули: Сандра подала голос. — Что ты любила до Майка?
— Я не помню, — откровенно сказала я. — До Майка я любила… Майка?
Сказав это, я невесело рассмеялась. Подруги лишь грустно улыбнулись.
— Вспомни время, когда ты училась в университете, — продолжила Сандра. — Ты же тогда писала, помнишь?
Действительно, учась в университете, я развлекала себя написанием небольших рассказов и новелл. Некоторые из них даже были опубликованы в местных литературных журналах.