Вызов
Шрифт:
— Что будет?! Ты мне почти что труп притащил! — не сдержал злость рыжий, и что-то громко шандарахнуло по металлу.
— Так это я его ещё поймать успел, — уже с меньшей уверенностью выдал наёмник. — Точнее замедлить… Но и то было сложно! Ваш кулон, надо полагать…
— Ну ты, конечно, молодец. Но много ли мне радости его теперь избивать?
— Так дышит же, глядите!
— Вот как ни увижу тебя — кольцевой, а как ни посмотрю — идиот беспросветный. Исчезни, пока не оказался на его месте!
Судя по торопливым
Носок чужого сапога упёрся в бок. Это был не удар, а лишь лёгкий тычок. Способ растормошить. Брезгливая попытка привлечь внимание.
Превозмогая агонию в каждом суставе, Ро подтянул ноги, приподнялся на локтях и, стиснув зубы, отполз. Спина упёрлась в стену уже через пару мгновений. Комнатушка длиной оказалась не больше десяти футов и не имела ни окон, ни мебели. Повсюду жёсткий камень и грязные тени. Оставалось лишь забиться в угол и сожалеть, что не расшибся насмерть. Редкостная сука — удача.
— Знаешь, а ты везучий ушлёпок, — подбодрил Рамиф, глядя сверху-вниз и невесело ухмыляясь. — Ещё вчера я хотел тебя выпотрошить, но сегодня уже передумал, — он наслаждался моментом, ведь партия выдалась долгой и утомительной. — Так легко ты не отделаешься.
У него на груди висел волшебный кулон, поблёскивая фальшивыми янтарями — такими же рыжими, как волосы сида и его диковинные чудовищные глаза. Глаза самого Ликого, не иначе. Шёлк и парча, золотая вышивка и перстни. У таких людей всегда есть время, чтобы отнимать его у других. Почему бы не медлить, великодушно подарив несколько давящих мгновений?
Ро запрокинул голову. Сверху на него уставился давящий потолок, немногим выше человеческого роста. Смотреть некуда, кроме как на мерзавца, пришедшего поглумиться над пойманным вором. Ро не умел сдаваться. Любые последствия и удары судьбы он встречал вздёрнутым подбородком и вызовом.
— Ничего не хочешь мне сказать? — жестокая улыбка изуродовала холёное лицо рыжего.
Возможно, он ждал извинений или хотел, чтобы его умоляли. Быть может, это бы его позабавило или даже удовлетворило. Увы, сегодня и его поджидало разочарование. Ро не собирался унижаться. Проиграл так проиграл. Не судьба.
— Знаешь, нормальный вор стащил бы кошелёк, — заметил Рамиф, самодовольно скалясь. — Сейчас бы плыл в столицу, загорая
Обычно Ро хотел есть, или спать, или сняться с места и пуститься в путь. Сейчас он согласился бы просто ничего не чувствовать и не думать. Но вот чего он точно не хотел, так это отвечать на дурацкие вопросы.
— Янтарь не знает покоя, — продолжил рыжий неспешный монолог. — Ты прогоришь раньше, чем это осознаешь. Да и откуда тебе знать? Кровь истинных сильна, даже малая капля. Скажи спасибо кому-то из предков. Тому, кого этот дар первым изничтожил. Так же, как и всех, кто был до тебя. Люди не способны вынести этого жара. Даже алорцы.
Прежде Ро не связывался с умалишёнными и предпочёл помалкивать. Может, выговорившись, колдун остынет и решит избавиться от обидчика по-быстрому?
— Сложно винить тебя в том, что от тебя не зависит. Но ликёр в лицо?! Знаешь, что я делаю с теми, кто просто косо на меня посмотрит?
Потянулась тишина, приказывающая ответить.
— Наверное, убиваешь? — предположил пленник.
— Я что, по-твоему, сумасшедший? — возмутился Рамиф и даже отступил на полшага. — Нет, конечно! Но на место я таких выскочек ставлю. А ты даже не выскочка. Выбрось тебя на улицу — подохнешь сам. Твоя жизнь — худшее для тебя наказание.
Раздражение побороло усталость и боль. Ро далеко не всем нравилась его жизнь, но другой у него не было. Ошибок он совершил немало, но точно не хотел обратно в Алуар, или в армию, или на порог притона какой-нибудь банды.
— Да пошёл ты! — процедили губы сами собой. — Делай, что хочешь, только заткнись.
Обычно за такое давали по роже. В гневе богатые ничем не отличались от бедных и готовы были марать руки, вымещая злость. Но Рамиф и бровью не повёл. От колдуна стоило ожидать чего угодно, но точно не того, что последовало потом.
— Вставай и иди за мной, — приказал рыжий и вышел, оставив решётчатую дверь распахнутой. — И не отставай. Терпеть не могу, когда меня задерживают.
В смятении Ро предпочёл бы, чтобы его побили, чем заставили шевелиться. Но путь на свободу был один и начинался точно не на полу глухой камеры.
Опасаясь развалиться на части, пленник поднялся по стене и сделал несколько осторожных шагов. Для упавшего с большой высоты он был до неприличия целым, но вряд ли на нём нашлось бы живое место. И он заковылял, подтаскивая левую ногу. Бедро кололо судорогой, колено еле сгибалось. Больше по крышам ему не побегать. Уж точно не в ближайшие месяцы, а столько ему не прожить. Закралось подозрение, что он тащился на одной лишь горячности, и как только остынет — рухнет на землю и, наконец, издохнет.