Вызов
Шрифт:
– Спасибо, Кимура, - я протянула ему руку, проходя мимо, и он скользнул своей ладонью по моей.
В гостиной уже было шумно, так как с Маной приехало целое кодло вампиров и смертных. Никола, Киву, Элина, еще несколько вампиров - их можно было узнать по лучезарным улыбкам и раскованности. Мана отчего-то с кислым лицом сидел на том пуфе, на котором сидела подле Ингемара я. Он пил коньяк и, склонившись, внимал Мастеру, который неспешно рассказывал ему что-то.
Я махнула Николе, занятой беседой с Ланой
– Привет, - у него был звучный голос и приятная манера общаться, он очень красиво и добро улыбался, - ты выглядишь бесподобно. Может, сегодня я смогу стать твоим? Пожалуйста, - и он уморительно мило сделал щенячьи глазки.
Вот что значит накраситься. Косметика - страшная сила.
– Что, так понравилась, что даже просишь об этом?
– я с недоверчивой иронией улыбнулась ему.
"Извини на секунду, Мастер", - услышала я за спиной голос Маны. Видимо, он обратил внимание на наш диалог.
– Шутишь? Такая красивая и нежная, самая притягательная в этой гостиной, - он понизил голос, - по крайней мере, для меня.
Понятно. Мальчик трусит, поэтому подыскал себе вампиршу почеловечней...
– Ты мне польстил, но я не вампир, - я пожала плечами с улыбкой.
Я обернулась. Мана внимательно вслушивался в нашу беседу без малейшего зазрения совести.
– Очень жаль, - манекенщик с видимым сожалением поднялся, - прости.
– Ничего, - великодушно махнула я рукой.
Глянула на Ману. Он обратил лицо к Ингемару:
– Прости, Мастер. Продолжай, пожалуйста.
Я вернулась к созерцанию праздника. Близ меня, в широком кресле, сидели две девицы из эриставовых. Одна чувствовала себя уже настолько вольготно, что спросила у меня:
– А ты давно едой работаешь?
– А что за вопрос такой? Я не работаю.
Либо она была столь развязной, эта пухлогубая солярийная блондинка, либо я слишком высокомерно спросила, но следующая реплика ее была крайне хамской:
– А, так значит за бесплатно шею подставляешь. И не только шею, - и они с подругой захихикали.
"Секунду еще, извини великодушно, Ингемар", - донеслось до меня, обомлевшей от наглости той блондинки.
– Слышь, вротарьщица, - услышала я голос Маны, нехороший такой, - мигом извинилась перед ней.
Блондинка и подружка перестали хихикать и уставились на парня.
– Ты, ты, я к тебе обращаюсь. Извинилась быстро перед Гайей.
До девки дошло, наконец, чего от нее хотят. Покраснев, она быстрым взглядом скользнула по мне, по Мане,
– У твоей подруги со слухом проблемы?
– обратился Мана ко второй девушке.
– Часто в ухо сношали?..
– Мана, мне ее извинения не нужны...
Подошел Эристав.
– Что тут такое?
Мана кивнул на блондинку, съежившуюся в кресле:
– Да вот эта красотень твоя меня выводит старательно. Сначала на Кимуру пролила вино, типа, ой, кахая я нилофкайа. А теперь пасть на Гайю посмела раскрыть. Долго я буду ждать?
– Мана опять обратился к блондинке.
– Извини меня, пожалуйста, - произнесла девушка, пытаясь глядеть мне в глаза, а не в злющие зеленые очи вампира.
– Я не хотела.
– Ничего, - сказала я.
– Отсядь отсюда, - велел ей Мана, возвращаясь к Ингемару.
– Прости, Мастер...
– Да что ты, за тобой весело наблюдать...
Я заметила, что Ингемар вообще любит, когда "весело". Только невеселые, на самом деле, вещи его веселят.
Эристав за локоть поднял девушку и увел куда-то. Надеюсь, ей не будет очень больно. Хотя Эристав не способен, мне кажется, причинять боль по пустякам.
В гостиную вернулся Ким, уже в другом свитере, красном. Ему очень шел этот цвет. Азиат включил легкую музыку, какой-то неспешный лаунж, а после приблизился к бару. Я встала и подошла к нему.
– Как ты вообще, Ким?
– я взяла с подноса бокал с вином.
– Я слышала, что Мастер Европы в основном пасется у тебя...
Кимура, выбравший для себя черный ром, намеренно позерски изобразил близкий обморок - приложив кисть тыльной стороной ко лбу и закатив глаза. Затем азиат улыбнулся мне:
– Ничего, вытерпеть его можно. Знаешь, а он не так плох, как ты думаешь.
– Я вовсе не думаю, что он плох. Просто он... враг.
– И не думай об этом, - Ким стал серьезнее, - пока что он не сделал ничего такого. Не трепи себе душу, - он отпил из стакана, поморщился, глянул на жидкость на свет.
– Что же он тогда здесь делает?
– Гостит, - Ким улыбался, но глаза его оставались холодными, - нанес мне визит вежливости, так сказать. Я не в претензии - дом патернала обречен никогда не закрывать дверей. Обречен на сквозняки.
Так странно. Ты общаешься с этими созданиями каждый день, видя лишь их человеческую, обыденную составляющую. Они украшают шариками комнату, беспокоятся о торте, покупают подарки, хлещут спиртное литрами, хихикают над пошлыми шуточками, с удовольствием ходят в кино и за тряпками по магазинам. Однако... Сегодня Ингемар слегка приподнял для меня пыльный занавес прошлого, и в моем сознании за двумерным образом его, Мастера Украины, появились глубина, подтекст, загадка, недосказанность. Такая черная и густая тень за его спиной.