Взаимность на счастье

Трофимова Любовь

Мельком глянув на Гришу, перевела взгляд на меня и застыла, будто увидела призрака. Вздрогнула, несколько раз моргнула и напряженно поджала губы.

– Кто вы? – спросила она устало.

– Лучше поговорить в квартире, – предложил Гриша, и на удивление она молча отступила в сторону, пропуская нас внутрь.

Терпеливо подождала пока мы снимем верхнюю одежду и жестом пригласила в гостиную.

Присев на диван, продолжил изучать женщину, борясь с чувством, что вижу ее далеко не в первый раз. Память на лица

у меня отличная, но сейчас я не мог вспомнить, где и когда видел ее в последний раз. Впрочем, сейчас это была второстепенная проблема.

– Где София? – спросил я в лоб, жадно отслеживая ее реакцию.

– Кто вы и зачем она вам? – грубо отозвалась женщина, с вызовом отзеркалив мой пристальный взгляд.

– Я ее будущий муж, – сказал напрямую, наблюдая, как она, вздрогнув, распахнула от шока глаза.

– Вы Мирон? – осторожно уточнила она, пристально меня разглядывая.

– Да, – кивнул я и спросил с плохо скрываемой надеждой, – Она обо мне рассказывала?

– Нет, – поджала она губы, – Только то, что ничего не получится.

– Где она и сын? – более грубо спросил я, теряя терпение.

Она просканировала меня взглядом, и встав, нервно заходила по комнате.

– Послушайте Мирон, – после долгой паузы начала она, остановившись напротив меня, – София и отец Вани помирились, и утром они уехали все вместе.

– Кто отец Вани? – продолжил допрос, не веря ни единому слову, – Куда уехали?

– Это уже не ваше дело, – огрызнулась тетка, метая глазами молнии, – Помирились и уехали. Для Вани будет лучше расти в полной семье.

– Семье? – скептически уточнил я, и идя ва-банк, выкинул главный козырь, – Кирилл не заслуживает быть мужем и отцом после всего.

– Поссорились из-за глупости, помирились из-за сына, – со злостью выпалила женщина, вздергивая подбородок, – И София не говорила, что собирается за вас замуж.

Выведенная мной на эмоции, она подтвердила мои догадки, что причина побега Софии может быть в чем угодно, но не в воссоединении с кем бы то ни было.

– Поссорились? – усмехнулся я, – Теперь это так называется? Он чуть не угробил ее и сына!

– Мало ли что послужило причиной, – занервничала тетка, понимая, что я знаю больше, чем она рассчитывала, – Молодыми были, любовь и все такое, а потом он совершил ошибку…

– А дальше? – уже откровенно развлекаясь на ее потуги, поинтересовался я.

– Ну она и порвала с ним, – бегая взглядом поверх меня, продолжила сочинять женщина.

– А Ваня?

– Ну, позже выяснилось, что она беременна, – кивнула она, – А гордость и обиду свою переступить не могла. Вот он и старался, как мог… А потом сорвался, и… Ваню чуть не угробил… от отчаяния это.

– И уехал тоже от отчаяния? – с иронией уточнил я.

– Вина, наверное, его мучила, вот и уехал, – пожала плечами тетка, а мы обменялись с молчащим Гришей понимающими

взглядами. Да по тетке театр плачет. Ну или дурка…

– А сейчас вина иссякла? – спрашиваю, стараясь сдержать злость.

– Да любят они друг друга, давно любят, – запричитала тетка, изобразив вселенскую тоску, – Софочка даже чуть в психушку тогда не попала, так тосковала по нему. Психолог помог ее из депрессии вытащить, а я на себя уход за Ванечкой взяла.

– Угу, – кивнул я, и протяжно вздохнув, выдал, – А как же так получилось, что первым ее мужчиной стал я?

Лицо тетки вытянулось, и нервно поправляя волосы она опять заметалась по комнате, сложив руки на груди.

– Ну, вы прям как маленький, – продолжила свое сольное выступление тетка, – Сейчас подобные операции за полчаса делают. Ну захотелось ей так…

– Вот оно что, – притворно удивился я, изображая шок и оскорбленное самолюбие, – А строила из себя невинную и обиженную жизнью овечку.

– Да-да, – поддержала мое возмущение тетка, проникшись видимо сочувствием, – Она ведь чуть от Ванечки не отказалась. Если бы не я, кто знает…

– А зачем вы отозвали заявление о нападении? – продолжил прощупывать важные версии головоломки.

– Ну так, она настояла на подаче, – недостаточно уверенно выдала тетка, – А мне его жалко стало. Ведь отец же. Зачем жизнь ломать. И она бы пожалела.

– Понятно, – опустил взгляд, разочарованно вздыхая, – Зря я приехал, выходит.

– Вы не расстраивайтесь, Мирон, – воодушевилась тетка, – Встретите еще свою любовь.

– Она мне совсем все по-другому рассказывала, – обиженно пробубнил я, – Я думал, все взаимно.

– Да ну, – махнула рукой тетка, – Врушка она обыкновенная, ну… вернее путает иногда реальность с вымыслом. Психолог тоже так говорила.

– А Ваня как же? – встрепенулся я.

– Вот и я говорю, – закивала тетка, – Нельзя ей ребенка доверять. Я уж постараюсь Ваню оградить от всего этого. Документы соберу… справки там… заключения врачей…

Гляжу на эту клушу, сдерживая накал гнева из последних сил, и понять не могу, как ей еще самой диагноз до сих пор не поставили. И как София все эти годы жила рядом с таким, явно больным человеком, и сама не свихнулась. Хотя не без последствий. Обросла на выходе хронической замкнутостью и кучей фобий.

– Помочь со справками? – уточняю, прищурившись, практически давая ей последний шанс реабилитироваться в моих глазах.

– Нет, что вы. Справлюсь, – уверенно и гордо выдает эта будущая обладательница желтой справки, – Я ведь сама медик, работаю много лет старшей медсестрой в медицинском центре «Артемида». Там не сложно будет поднять все истории Софочкиной болезни.

– А-а, – тяну максимально уважительно и встаю с дивана, – Тогда не буду вас отвлекать, у меня самолет в Лондон вечером.