Взаимовыгодная сделка
Шрифт:
– М-да, теряю форму. Раньше бы он и не дошёл…
– Эу, отпусти меня!
– Поэукай мне тут, – за руку Кирилла становится страшно, так что спешу остановить Вадима.
– Отпусти его, ничего он мне не сделает, – прислоняюсь к стене рядом с парнем, рассматривая раскрасневшееся лицо. – И поехали уже, завезёшь меня домой, раз закусывание десертом у меня сегодня обломалось…
Мы успеваем практически дойти до выхода на парковку, когда за спиной раздаётся тяжёлое дыхание. Запыхавшийся Кирилл пытается одновременно не выплюнуть лёгкие и что-то сказать. Даже Вадик заинтересованно останавливается,
– А может… может не обло…малось? –кое-как выдохнув эти слова он окончательно замирает, держась за бок.
Помощник пытается сдержать рвущийся наружу смешок, но в итоге некрасиво хрюкает, всё-таки не способный совладать с собой. Да уж, вечер становится всё более интересным. Даже не знаю, что на это сказать… Впрочем, почему, как раз-таки знаю:
– Ну грузись в машину, десерт…
– Надеюсь, не в багажник?
– На этой неудобно играть в похищение, там разве что мне тесно не будет. Пойдём.
На заднем сиденье приходится сдерживаться, уж не при Вадиме… И пусть тот подчёркнуто смотрит исключительно на дорогу, я не хочу проверять, сколько он может увидеть через зеркало. Да и тонировка сзади тут исключительно символическая. А вот руки так и чешутся – за десять лет брака дорваться до запретного плода.
Парень пытается держаться, но я вижу, что в тепле его разморило и веки уже слипаются. Ну, что поделать. Вадим перехватывает мой взгляд в зеркале заднего вида, я вижу, как он на мгновение переключается на неожиданного второго пассажира и слабо улыбается:
– Уснул? Вас на студенческую вести?
– Угу. Оба раза.
“Студенческая” – это подаренная родителями на начало учёбы квартира, ещё до замужества. Маленькая, сейчас не слишком обжитая, зато идеально подходящая для момента. Тем более, что ни в городскую квартиру семейную, ни в загородный дом возвращаться не хочется. Избавлюсь от дома к чертям собачьим, когда разведёмся. А в квартире ремонт сделаю. Капитальный. С перепланировкой! Чёрт его знает, куда он свою девицу таскал… Чувствуя, что опять начинаю закипать, переключаюсь на уснувшего “попутчика”.
– Поможешь уложить?
– Куда ж я денусь… Мне остаться присмотреть?
– Слушай, Арина и так скоро ревновать начнёт. Дома у себя ночуй.
– Как скажете, Ирэна Витальевна, как скажете.
Парень не просыпается ни когда я трясу его за плечо, ни на собственное имя не реагирует. Даже в вадимовой хватке продолжает спать сном праведника. Мне аж завидно. Ну, ладно, утром поговорим. Помощник негромко прощается, закрывая дверь своими ключами, а я заглядываю в гостинную из коридора, чтобы свет не бил Кириллу по глазам. Замечаю выпавший из кармана телефон на полу. Главное, чтобы голову не потерял.
2
– Доброе утро? – заглядываю из кухни в гостиную, услышав возню, благо, через арку это сделать легко. – Живой?
Парень поворачивается на голос. Утром, с отпечатком подушки на щеке, он выглядит совсем обычным, хотя и вечером какого-то слишком яркого впечатления не производил. Хороший такой рабочий конь. Хотя, ладно, мордашка
– Не это ищите, Кирилл Олегович? Но можете не переживать, от декана я вас отмазала. Что такое нужно было сделать, сколько пар к середине второго курса прогулять, чтобы звонил лично декан? Ну, ладно, справедливости ради, до этого был ещё ряд пропущенных от других лиц.
– Как? – он вскакивает с дивана, а я понимаю, что возня за стеной мне не померещилась, парень явно в ночи во всё ещё бессознательно-сознательном состоянии всё-таки раздевался сам.
Вадик-то точно оставил его в брюках и футболке, стянув помимо верхней одежды только ремень, часы и цепочку, чтобы не пережал себе чего-нибудь во сне. А вот сам Кирилл разделся догола. И лишь по долгому молчанию и внимательному взгляду ниже лица понимает, что с ним что-то не так. Впрочем, меня всё устраивает, даже не выдерживаю и облизываюсь, выбирая между остывающим завтраком и накаляющейся собой. Он на трезвую голову такой же решительный как в клубном коридоре или нет? Можно проверить.
Подхожу ближе, уже заглядывая в глаза, на миг отвлекаясь на дёрнувшийся кадык. Боже, кто-то смущается? Он делает шаг назад, упираясь в диван, падая на него. И теперь смотрит практически снизу вверх. Подхожу совсем близко, но в ответ получаю далеко не то, что ожидала:
– Ты же понимаешь, что я могу сейчас и не сдержаться? – вот это сила воли, держать взгляд исключительно на лице, при том что на грудь смотреть куда удобнее и голову запрокидывать не надо.
– Ты же понимаешь, что я этого и добиваюсь? Вчера ты очень невовремя уснул в машине, я расстроилась…
– Я даже не знаю, что предложить тебе в качестве компенсации…
Интонация из “давай не будем пороть горячку, а подумаем о последствиях головой” превращается в “я просто хочу быть стопроцентно уверен, что ты тоже согласна”. С комфортом устраиваюсь у него на коленях, не обращая внимания на задравшуюся чуть ли не к талии ночную рубашку. Сухие ладони всё-таки ложатся на бёдра, корябая кожу. Он на пробу касается губами шеи, одновременно притягивая ближе. Ощущение крепкого молодого тела под пальцами непривычно и пьяняще. Хорошо даже так, а уж однозначный крепкий стояк и вовсе радовал, после муженька-то.
– Только не нежничай, понял? И сразу оговорим, что никаких поцелуев во время секса.
– Такая красивая девушка – и не любит нежностей? Если тебя интересует, кстати, свежая справка от венеролога лежит в куртке вместе с паспортом.
– И это прекрасно, – толкаю его в грудь, заставляя откинуться на спинку дивана. – Значит обойдёмся без сюрпризов.
Он наблюдает, позволяя мне вести или в принципе предпочитая быть ведомым, уж это только предстоит узнать. Но вид отменный, а я наконец-то не чувствую себя зажатой между матрасами, один из которых тычет в меня членом. Боже, почему нужно было за сутки столкнуться с изменой и притащить в постель левого парня, чтобы понять, что Игорь был просто глубоко укоренившейся привычкой?