Взаимовыгодная сделка
Шрифт:
Последние слова проговариваю через выворачивающий челюсти зевок. Сейчас бы отсыпаться после вчерашнего загула, а я уже на ногах, прямо Пчёлка Майя. Помощник фыркает и, судя по звуку, кидает блокнот в Кирилла. Театрально цокаю, получая в ответ уже два смешка – и убавление громкости радио. Только вот даже задремать нормально не получается, так что просто не трачу силы на рассматривание мира
Да и пробки на удивление быстро рассасываются, так что Кир успевает даже на полторы пары, но отбрехивается, со словами “всё равно сейчас физра”. Оглянувшись на пустой универский двор, с поджатыми губами смачно хлопаю его по заднице, наслаждаясь смесью удивления с возмущением. Не улыбнуться не могу:
– А ты что думал? Что физра – не дисциплина и в диплом не идёт?
– Да понял я, понял… Можно было ведь как-то понежнее?
– Я подумаю, – хватаюсь за его локоть, притягивая ближе, и понижаю голос до шёпота. – Веди себя естественно, понял?
– Я не против вести себя естественно, если мне больше не прилетит от Вадима за “распускание рук”, – Кирилл наклоняется ближе, так, что со стороны нас действительно можно принять за воркующую парочку. – Факультетские окна, кстати, выходят на крыльцо. Не удивлюсь, если нас кто-то уже увидел…
Пожимаю плечами: значит, всё быстро обрастёт слухами. Странно, конечно, что Игоря с его девицей никто не заметил раньше, забирал её откуда-то со стороны? Не думаю, кто-то у меня спрашивал, почему машину мужа видел в этом районе, дел у нас здесь нет, благотворительностью он тоже не занимается, чтобы гранты студентам отчислять. Надо будет узнать. Только вспомнить бы, с кем разговор шёл… Ладно, потом разберусь.
Зато я вспомнила, что в этом корпусе уже была – достаточно давно, вскоре после своего выпуска. У отца тут были дела, как раз те самые “стипендии от”, и меня он взял с собой. На счастье, меня узнал ректор, удивлённо рассматривая и внешний вид – ну да, с утра я заставила себя влезть только в спортивный костюм – и вполне однозначную демонстрацию связи с парнем, какого бы характера эта связь не была.
–
– Виктор Юрьевич! Я тоже страшно вам рада! Кирилл, тогда напишешь мне, как пары закончатся, может я ещё поблизости буду.
Он кивает и – умница, схватывает на лету – наклоняется поцеловать. Глаза Константинова на мгновение расширяются, а Кир уже мчится по лестнице к аудиториям. Виктор утягивает меня в непринуждённый разговор и чашку кофе в своём кабинете. Мужчина женат на моей двоюродной тётке, тоже почти родственник. И, что важно, в курсе клановых традиций, назовём это так. Смотрит он на меня слишком сочувствующе:
– Рассказывай, что у вас с Игорем произошло, – пухлые пальцы в нетерпении стучат по чашке.
– А вы как всегда сплетничаете! – шутливо грожу пальцем. – Но я даже не знаю, как вам это рассказывать раньше, чем родному отцу…
– Так ты не переживай, Ирочка, – ну не могу я злиться на этот шар обаяния за коверканье имени, не могу! – Виталик как раз собирался сегодня меня навестить. Хочешь, я ему позвоню, потороплю?
Удержаться от смеха не получается: обстановка в кабинете самая семейная, а застрявший в пробках отец соглашается выслушать новости и по телефону. К собственному удивлению, в этот раз мысль о рухнувшем браке не вызывает никаких эмоций, кроме глухого раздражения. Спустя пару секунд даже начинаю понимать, что именно его вызывает. Уязвлённое самолюбие. Я упрекала в чрезмерной чувствительности к этому Игоря, но вот сама оказалась такой же. Впрочем, нет смысла отрицать, что подобное притягивается к подобному, и столкновение наших огромных и хрупких самомнений было неизбежно. Странно только, что оно проявилось так поздно и таким образом. “Я слишком хорош для тебя” и “Я покажу тебе, что без меня и ты яйца выеденного не стоишь”.
К огромной беде Игоря, мой отец слишком любит своих детей. А нас у него пять штук. На губы сама наползает улыбка: видимо, этот брак изначально был обречён, раз я так быстро пережила произошедшее. Что ж, значит и не будем на этом зацикливаться. Попляшем на трупе “ячейки” общества и пойдём дальше.
Конец ознакомительного фрагмента.