Взаперти с заключенным
Шрифт:
– Что же ты как неродная? – говорит он.
– Когда приходишь в гости, нужно вести себя по правилам хозяев.
Я уже не понимаю, кому принадлежит этот голос и что он от меня хочет.
– Расслабься, солнце.
– Будь ласковая.
– Тебе с нами понравится.
Вокруг меня образуется плотное кольцо тел. Они кидают меня из стороны в сторону. Лапают.
Внутри меня все обмирает от ужаса, и я не в силах издать ни звука. Липкие, холодные щупальца кошмара захватывают в плен все мои внутренности, сжимая их. Мне кажется,
Кажется, что я наблюдаю за всем со стороны. И это не мое тело терзают чужие руки. Не мою плоть сминают, оставляя синяки. А я надеюсь на спасение и понимаю, что его не будет. Меня изнасилует толпа заключенных, и я ничего с этим не смогу сделать. И даже если после этого я выживу, то вряд ли сумею жить с подобными воспоминаниями.
– Какая конфета!
– Вот это Козырь царский подгон нам сделал, – комментируют ситуацию незнакомые голоса.
– Давно у меня телки не было.
– Думаешь, один такой? – хмыкает другой.
– Как же тебя сюда такую сладкую протащили? – не останавливается поток мерзких фраз.
Мне страшно настолько, что даже не могу закричать. Но вот кто-то сдергивает с меня бюстгальтер, и мою грудь сжимают шершавые ладони, и тогда меня прорывает:
– Ко-о-о-озырь! Деми-и-и-ид! – кричу изо всех сил. – Демид! Я согласна! Я согласна! – не понимаю, откуда берутся эти нечеловеческие звуки.
Но они разрывают пространство и перекрывают весь этот гвалт.
Меня трогают, дергают за пояс брюк, треплют, как тряпичную куклу.
– Де-е-еми-ид! – кричу что есть мочи, осознавая простой факт: я сделаю что угодно, лишь бы избежать того, что должно последовать далее.
Вместе с криком прорывается запечатанный до этого мгновения страх. Глаза жжет, и по щекам начинают бежать слезы. Я больше не вижу своих насильников из-за застилающей глаза воды. Только ощущаю их прикосновения.
Но внезапно все прекращается. Меня подхватывают на руки, и я снова висну на плече. В нос ударяет знакомый запах.
– Блядь! – слышу чье-то ругательство.
– Это что за на хуй?
Но меня это уже не тревожит. Мы покидаем помещение, и слезы градом стекают из глаз, капая на пол.
– Теперь ты не сможешь дать заднюю, – хрипло говорит Монстр, удаляясь от оголодавших зэков.
И я понимаю, что сама дала согласие на все, что задумал Монстр. Но лучше с ним одним, чем быть отданной на растерзание толпе. Лучше ведь?
– Пощады не будет, – отвечает он на мой мысленный вопрос.
А мне остается молиться, чтобы хватило сил выстоять. Если не ради себя, то ради брата…
Глава 5
– Почему охрана закрывает глаза на этот беспредел? – спрашиваю, когда истерика затихает и я не слышу ничего иного, кроме гулких шагов Монстра, отдающихся
– Им плевать на тебя и не плевать на бабки, – отзывается он негромко.
– Значит, мне не выйти отсюда?.. – похоже, что я больше не увижу привычной жизни.
Демид не отвечает. Останавливается возле камеры, открывая дверь, и проходит внутрь.
Слышу, как снаружи защелкивается замок, и только после этого Козырев снова скидывает меня на пол. Точно так же, как сделал это в тренажерном зале. Я снова морщусь от боли. Но он не реагирует на меня. Проходит вглубь помещения, оставляя меня там, где бросил.
Я отползаю к стене, прижимаясь спиной к холодному бетону, и только после этого осматриваюсь по сторонам. Просторная комната, с диваном, плазменным телевизором, обеденным столом, широкой кроватью и отдельным санузлом.
Признаться, я не ожидала увидеть подобное.
– Это что, твоя камера? – понимаю, что человек, убивавший людей за деньги, живет за решеткой ничуть не хуже, чем на воле, а возможно, даже лучше. Именно в это мгновение мои розовые очки разбиваются стеклами внутрь
– А чья же, – отзывается он, пройдя в ванную.
Я подтягиваю колени к груди, закрываясь от этого мужлана. Слышу какой-то странный стук, с трудом осознавая, что это выбивают дробь мои зубы.
За дверью санузла журчит вода. Я все еще не верю, что все это происходит в реальности.
Понимаю, что теперь Монстр будет делать со мной все, что вздумается, и оттого меня еще сильнее кроет от страха и паники. А еще мне хочется кричать от несправедливости этой жизни и того, почему преступникам, даже после наказания, позволено все.
Вижу высокую мужскую фигуру, приближающуюся ко мне. Картинка перед глазами размыта. Я стараюсь навести фокус, но его образ расплывается до тех пор, пока мне в лицо не выплескивается ледяная вода.
– А-а-ах! – шумно втягиваю воздух, открывая и закрывая рот, стараясь сморгнуть с ресниц воду.
– Успокоилась? – ровно спрашивает Демид.
Я еще не могу говорить, шокированная его выходкой.
– Психологиня, ты успокоилась? – снова нажимает он.
– Да, – чувствую, что действительно перестала стучать зубами.
Зато отчетливо ощущаю, как по груди стекают ледяные капли и к животу прилипают мокрые брюки.
– Хорошо, – отставляет пустой стакан на стол и придвигает стул ближе ко мне.
Он садится на него, расставляя широко ноги и упираясь локтями в колени, сверлит меня пристальным взглядом.
Он смотрит, как я трезвею после того, как он помог мне охладиться, но не произносит ни звука. И эта тишина, вперемешку с его тяжелым взглядом и подавляющей энергетикой, сводит меня с ума. Мне уже хочется крикнуть, чтобы не тянул, а делал, что задумал. Но чувство самосохранения не исчезло бесследно, и я молча жду его дальнейших действий.
– Тебе понравилось общаться с парнями? – спрашивает он тихо.