Взбалмошная девчонка
Шрифт:
Да, она теперь закаленная. Научилась не раскрывать душу, не выказывать обиды и гнева, даже если ее провоцировали. Но Грегори Уилфилд, похоже, легко взламывал ее защиту. Она старалась сдерживать дыхание, пока они не вошли в комнату и не закрыли за собой дверь.
Это была гостиная. Стулья и длинная софа обтянуты бледно-голубым шелком. Аромат свежих цветов наполнял воздух. Комната выглядела восхитительно.
Миссис Хартли забралась с ногами на софу, а гостья уселась на низкой скамеечке. Хозяйка
— Как я рада, что вы появились! — улыбнулась старая леди.
— Но он не позволит мне остаться!
— Посмотрим! — Миссис Хартли покачала головой, и Молли удивилась — неужели она поступит наперекор Грегори? Возможно, он здесь лишь в качестве адвоката, хотя на это не похоже.
— Вы родственники? — спросила она. Кэрол вполне могла быть его бабушкой.
— Бабушка Грега была моей сестрой, — ответила та. — Он мне племянник — ну, внучатый племянник. У нас с мужем не было детей. Ах, мне бы так хотелось иметь их. И внучат…
В ее голосе прозвучала тоска, но тут же в глазах потеплело.
— Но Грег всегда был мне как сын! Лучше многих сыновей, о которых я слышала.
В дверь постучали, и вошла с подносом женщина, которая впустила мисс Смитсон в дом. Кэрол поблагодарила ее, и та, поставив поднос, помедлила, чтобы окинуть гостью с головы до ног долгим, пристальным взглядом, и удалилась.
Служанка принесла маленькие сандвичи, пирог, сливки, сахар и лимон, а также чайник, чашки, блюдца и тарелки превосходного фарфора.
Молли налила себе чаю с лимоном и вдохнула аромат напитка, благоухающего в тончайшей белой чашке. Потом взяла кусок пирога, который таял во рту, и стала слушать Кэрол. До сих пор она почти ничего не знала о ней. Та всегда была хорошо одета и причесана, уверенно держалась, в общем, была настоящей леди в прямом смысле этого слова. Обычно их беседа была веселой болтовней — никаких сердечных излияний, никаких откровенностей. Но почему-то Молли казалось, что они настроены на одну волну, несмотря на возрастной разрыв в два поколения.
Теперь, когда они вместе пили чай, Кэрол рассказывала о долгих годах вдовства. Ее муж был инженером-строителем, и они вместе объездили полмира. Правильно говорил Уилфилд — в ее жизни хватало приключений.
Молли жадно слушала. Ее мечтой всегда были настоящие путешествия — не на праздные курорты, а туда, где бродят геологи и археологи. И хотя Грегори мог помешать ей получить работу, он, вероятно, был не в состоянии препятствовать ее общению с тетушкой. Например, вот этому чаепитию. И чем больше Молли узнавала Кэрол Хартли, тем больше та ей нравилась.
Несколько раз женщина начинала расспрашивать
— А теперь расскажите о себе.
— Что вы хотите знать? — смущенно спросила Молли.
— Ну, где вы живете?
— В доме тети и дяди. Они взяли меня к себе, когда мне было пять, а мама умерла. Тетя ее родная сестра.
— Как мы с бабушкой Грега, — сказала Кэрол и весело добавила: — Мне всегда нравились мои тети!
Моя бы вам не понравилась, подумала Молли, но ничем себя не выдала и вновь ушла от разговора о себе.
— Вам действительно восемьдесят два? На вид ничего похожего!
Она не пыталась польстить. Кэрол Хартли смело могла бы сбросить со своего возраста десяток лет, а то и больше.
— Спасибо! — сказала старая леди и рассмеялась. — Чаще всего я чувствую, что мне, скажем, за пятьдесят, однако бывают дни, когда ощущается каждый год прожитой жизни. Но об этом никому не рассказывайте! — добавила она, и Молли тоже рассмеялась. — А сколько вам, милая? — поинтересовалась Кэрол.
— Двадцать, — ответила Молли и, немного подумав, нерешительно добавила: — Сегодня. — Радоваться ей было нечему — день оказался неудачным.
А вот Кэрол оживилась.
— Двадцать? Сегодня? Как это мило! Вы должны быть очень счастливы!
Молли сохраняла улыбку, хотя внутри поднимался горький смешок.
— Я вышла замуж, когда мне еще не исполнилось двадцати! — вспомнила Кэрол. — Мой суженый был так красив!
Она поднялась с софы и подошла к комоду. Молли ожидала увидеть фотографии и подалась чуть вперед, но хозяйка вернулась, держа что-то в ладони.
— С днем рождения! — сказала она, и в руку именинницы лег тяжелый браслет в виде цепочки. Три больших брелока висели на связующем кольце: крест, якорь и сердце. — Вера, надежда и любовь, — сказала Кэрол. — С ними вы никогда не пропадете!
Браслет, судя по всему, был золотым, и меньше всего Молли ожидала такого подарка. Слезы навернулись ей на глаза, и она смахнула их. Никогда ни перед кем не проливала она слез, но в это утро, после неприятной встречи с Грегори Уилфилдом, оказалась чувствительной к доброте — такому благородному, прямо-таки царскому жесту!
— Как вы щедры, — сказала она. — Я ценю ваше внимание, а подарок такой красивый. И все же не могу принять его, если не… — Она закусила губу. Ей было неудобно. — Он золотой? Во всяком случае, так выглядит…