Вздор
Шрифт:
В интересах истины я должен сказать, что Брэй заслуживает гораздо большей славы, чем та, какой он пользовался. Он – скромный человек и не склонен хвастаться своими собственными подвигами, а потому многое из того, что он думает – в особенности по вопросам литературной критики, – известно только его близким друзьям. Я готов утверждать, что Тимоти Брэй действительно открыл четвертое измерение в литературе, но держал это втайне благодаря своей скромности. Быть может, он сейчас единственный человек во всем мире, который способен производить изыскания в области литературного четвертого измерения. Этим объясняется тот факт, что он уничтожил много книг, которые для невооруженного
Эта проблема в целом очень интересна, хотя до крайности запутана, и в настоящий момент я лишен возможности на ней останавливаться. Когда моя литературная карьера упрочится, я намерен заняться жизнью и творчеством Тимоти Брэя; тогда я остановлюсь на его литературных взглядах столь подробно, что он займет подобающее ему место в Валгалле знаменитостей.
В этой сложной борьбе из-за места главы «второсортных» – Брэй проникся наполеоновской идеей, что действие производит куда больший эффект, чем простой разговор. Не забудьте, что положение его как кандидата было не из легких. С ним конкурировало несколько самых плутовских «второсортных» умов нашего времени. Эта оппозиция привела только к тому, чтобы выбить искру, воспламенившую гений Тимоти Брэя. В это время в книжных магазинах продавалась книга, изданная под странным заглавием – «Джерген». В этой книге якобы излагалась подлинная биография некоего Джергена, который отправился путешествовать по чужим странам. В одном городе он остановился на ночлег и вступил в разговор с королевой. Во время этого разговора – Джерген показал себя в этом разговоре невыносимым хвастуном – он показал королеве свой меч, оказавший ему неоценимые услуги во время путешествий.
Чувствуя недостаток в боевом снаряжении для похода, Тимоти Брэй рассмотрел этот инцидент в плане четвертого измерения и пришел к заключению, что Джерген – губительный литературный яд. Тогда он взял книгу, уничтожил ее и предал проклятию [Намек на запрещение книги Джемса Бренча Кэбеля (Cabell) «Yurgen», конфискованной в Соединенных Штатах по инициативе «Нью-Йоркского общества борьбы с пороком»].
Деяния вроде этого выводят из равновесия толпу своим драматическим эффектом; с ними можно сравнить разве только наполеоновское: «Ma couronne vient du pont d’ Arcole».
Когда Брэй вернулся вновь в собрание, он был встречен овацией. Те, кто там были, вспоминают с волнением шествие вокруг дома, где происходило собрание. Три тысячи делегатов топали ногами под звуки марша: «Брэй, Брэй, мы хотим Брэя». Золотые полосы света заходящего солнца падали на бледные возбужденные лица и на яркие цвета тысячи флагов. Тимоти Брэй, с лицом, орошенным слезами, стоял на платформе и простирал руки, благословляя толпу. Достойное завершение предприимчивой карьеры – стать главой «второсортных» в Соединенных Штатах.
5
Бомба, издалека брошенная Майклом Уэббом, с грохотом разорвалась в собрании. Вскоре после этого Майкл спешно оповестил всю страну, что уничтожение «Джергена» было стопроцентным вздором, что сам Брэй насквозь пропитан вздором и что мистер и миссис Гаррити Томс так долго питались вздором, что стали невосприимчивыми к его яду, иначе они погибли бы от него уже давным-давно.
«Ну, а разве дурно, показывать меч королеве? – с жаром спрашивал он. – Я собственными глазами видел, как королева Англии выезжала из Букингемского дворца в сопровождении эскорта конной гвардии, причем у каждого из всадников
Смущение распространилось среди «второсортных». Организации их раскололись на две партии… Брэй в страстной речи обвинял Майкла Уэбба в первосортности. Его красноречие одержало победу, и Майкл был исключен из организации. Но много членов еще верили в него и вышли из клуба, как один человек. Разложение «второсортных» началось с этого момента.
6
Вот каким образом Майкл Уэбб стал знаменитым.
Глава четвертая
Поставка мыслей на день или на неделю
1
Болезненный молодой человек весело постукивал на пишущей машинке в углу приемной Майкла Уэбба, в то время как я развлекался «Популярным научным ежемесячником», который нашел на столе. Я пришел возобновить знакомство с Майклом. Молодой человек был без пиджака, и из его рта торчала папироска. Комната походила на приемную газетной редакции. Жиденькие половицы и крепкие деревянные перегородки явно были скопированы с приемной нью-йоркского «Американца». Одно мгновенье я ожидал, что вот-вот увижу измученного и жалкого человека с потухшей сигарой во рту и с кучей гранок в руках. Этот вкус к простоте проявлялся даже в самых маленьких деталях. В комнате были зеленые абажуры на электрических лампочках, шнуры которых висели под потолком простыми и непритязательными петлями. Вскоре молодой человек встал и подал мне безвкусно отпечатанную на картоне карточку. – Это – карточка нашей фирмы, – известил он, весь проникнутый гордостью, которой еще не коснулось недоверие. – Вы можете положить ее себе в карман и показывать при случае вашим друзьям.
Это было ужасное произведение полиграфического искусства. Притом карточка была слишком широка для того, чтобы ее можно было положить в карман, не сгибая. Наверху был портрет мальчика, играющего, надув щеки, на трубе. Внизу была подпись:
Майкл Уэбб. Поставка мыслей на день или на неделю.
Карточка явно преследовала цели рекламы, но общий тон ее был так груб, что даже цирюльник из Канзаса был бы сконфужен. Не зная, что сказать – а юноша определенно ожидал от меня какого-нибудь замечания, – я машинально вертел ее в руке.
– Это шутка? – наконец, выдавил я из себя.
– Почему? Нет! Это не шутка, – отвечал он, по-видимому, несколько раздраженный. Это – карточка нашей фирмы. Мы ее всем раздаем. Карточка фирмы! Вы знаете, что такое карточка фирмы? Она производит впечатление, не правда ли?
– Нет, не думаю, чтобы она производила впечатление. – Мне казалось, что я могу быть откровенным. Она вульгарна и безвкусна.
– Но она производит впечатление, – настаивал он. – Я вижу, что она произвела на вас впечатление.
– Она произвела на меня самое отталкивающее впечатление. Разве вы не замечаете, как она безвкусна? Карточка вызывает отвращение. Вероятно, даже удерживает публику от прихода сюда.
Он держал карточку в вытянутой руке и смотрел на нее с восторгом.
– Совершенно верно, – говорил он. – Вы попали в точку. Она действительно удерживает многих от прихода к нам. Этой карточкой мы оповещаем о том, что снабжаем любого человека мыслями. Вы видите, в чем дело? Поняли? Тот, у кого есть хоть капля здравого смысла, не обратит внимания на это объявление. Когда кто-нибудь сюда входит с этой карточкой в руках, – мы с уверенностью знаем, что он очень нуждается в нашей услуге. Таким образом вычеркиваются искатели изысканного и те, что могут думать самостоятельно. Идея ясна.