Вздорная принцесса
Шрифт:
– О, Норманн, ты делаешь успехи! Будешь первым в нашем роду, кто прославится как первый модник, а не первый рыцарь Скальдии.
– Вы мне просто завидуете, – беззлобно ответил на смешки матери и брата Норманн.
Их слова его бы задевали, если бы не было известно, что Норманну нет равных во всём королевстве в воинском искусстве. У Норманна не было ни одного поражения в рыцарском турнире, которые он устраивал ежегодно в Дангельде – цитадели на южной границе страны. Все рыцари с нетерпением ждали
Поэтому все смешки по поводу излишней вычурности его нарядов или легкомысленного поведения быстро прекращались. Норманн доказывал, что можно быть и сильным воином и думать о красе нарядов.
Сменив камзол на более скромный, к радости Ульриха, Норманн позвал цирюльника.
Пока тот подравнивал ему щегольские усики и завивал локоны, Норманн выслушивал насмешки брата:
– Норманн, усы не идут твоим нарядным камзолам.
– Почему же? Мне кажется, что идут, – расправил он плечи и выпрямил спину.
– Норманн, ты не сокол! Ты – петух Скальдии. Который кроет всех кур подряд, – усмехнулся Ульрих.
– Норманн, правда, зачем тебе эти усы? Они тебя не красят, – подала голос королева-мать.
– Сейчас так модно, – любуясь в зеркало усами, ответил Норманн.
– Ты король, Норманн. Моду задаёшь ты, – упрекнула королева.
– Да? Тогда к усам надо отрастить бородку, надоело бриться, – поморщился Норманн. – Кстати, курочкам мои усы очень нравятся. Например, фрейлине Рихнельде, когда они щекочут её… кхм, шею, – понизив голос, чтобы не услышала мать, наклонился он к Ульриху. Знал, что откровенные разговоры о женщинах того смущают.
Так случилось и в этот раз. Ульрих мило покраснел и разозлился. Правда, досталось и Норманну.
– Я всё слышу, Ваше Величество, – строго сказала мать. – Надеюсь, вы позаботились о предохранении. Мне надоело раз за разом выдавать своих фрейлин замуж. Скоро совсем без фрейлин останусь.
Ульрих со злой усмешкой покосился на брата, а Норманн закатил глаза.
Пока мать не видит, конечно.
Он подошёл к ней, склонился, предлагая опереться на руку, и они наконец отправились в Зал Совета.
– Да, кстати, про фрейлин, мама. Так как вы недавно лишились леди Элизабет, я позволю порекомендовать вам дочь маркиза Каньера. Очень, очень смышлёная девица и очень миленькая…
2.3 Фландия
.
Беата
– Шершень, не мешай! Одна ошибка, одна лишняя капля, и недельный опыт насмарку, – Беата оттолкнула кота, который тёрся о её ноги и требовал внимания.
– Мяу! – ответил тот.
– Я знаю, знаю, ты давно меня потерял, соскучился по ласке и хочешь, чтобы я тебя почесала за ушком… – Беата оглянулась в поисках нужного ингредиента. Да где же он?
– Мяу! –
– Подожди, миленький. Осталось совсем чуть-чуть…
– Мяу! – в голосе кота послышалось нетерпение.
– Да-да, знаю, я всегда так говорю. Но в этот раз, правда, обещаю… – Беата подошла к стеллажу и, закусив губу, рассеянно перекладывала шкатулочки и маленькие баночки.
– Мяу! – прозвучало уже гневно.
– Не обижайся, дружочек. Я тебя очень люблю, ты же знаешь, – Беата оглянулась на обиженного друга. – Ну ладно, иди сюда, только недолго.
– Мяу! – уже сменив гнев на милость, нежно промурлыкал Шершень и подбежал, подставляя голову рукам принцессы.
Та погладила у него за ушком, между ушек, вдоль носика, почесала под подбородком, вызвав довольное урчание кота… И тут её рука зависла.
– Мяв? – недовольно вскинулся Шершень и боднул в руку.
– Шершень, ты гений! Я вспомнила, где храню пыльцу махагонки! – вскочила Беата и помчалась в другой конец лаборатории.
– Мяу? – удивился Шершень, а потом радостно подтвердил: – Мяу!
Тут раздался зычный голос камеристки принцессы, мадам Бодрик:
– Ваше Высочество! Ваше Высочество принцесса Беатрис! Вы тут?
А где же ей ещё быть, досадливо поморщилась Беата.
– Шершень, миленький, задержи её. Мне осталась пара минуточек, – попросила она кота.
Тот, важно расправив немаленькую тушку, потрусил на выход.
На Шершня можно положиться, у неё пара минут в запасе, надо успеть. Главное ничего не перепутать.
– Четыре капли мятной эссенции и две щепотки пыльцы махагонки… – осторожно добавила она того и другого и прикрыла колбу пробкой.
В колбе заклубился туман, поменявший цвет с молочного на чернильный, жидкость вспенилась, стала лимонного цвета, процесс пошёл. По стеклянным трубкам пошла перегонка раствора, переработанный осадок которого в результате и будет составлять новое вещество, которое пыталась получить Беата вот уже несколько месяцев. Были ошибки в дозах, в стадиях процесса, в температуре нагрева и в его длительности. Теперь, по её ожиданиям, у неё была идеальная формула.
И оставалось последнее – дождаться конца процесса, который закончится через три дня.
Три дня покоя, чтобы никто сюда не заглянул и не испортил её работу.
Она сняла фартук и выскочила за дверь лаборатории. И вовремя, мадам Бодрик была уже почти у дверей. Она неодобрительно смотрела на Её Высочество.
– Ваше Высочество принцесса Беатрис, вы тут?! – деланно удивилась та.
– Как видите, – буркнула Беата.
– Его королевское Величество хочет вас видеть!
– По какому поводу папенька меня требует? – поинтересовалась Беата, чтобы сразу знать к чему быть готовой.