Взъерошенные перья
Шрифт:
Едва взглянув на нее, я уже не мог представить себе, что Руби способна на злодейство. Боже! Да обвинить эту женщину в убийстве – все равно что пытаться возложить вину за убийство на Мэри Поппинс.
Когда Руби наконец подняла голову и обнаружила нас, я обратил внимание, что цвет ее глаз в точности совпадает с оттенком анютиных глазок, вышитых на кармашке фартука. Глаза Руби прищурились, и ангельская улыбка расцвела на ее лице.
– Дорогая, – шутливо погрозила она Присцилле деревянной ложкой, – ты не предупредила меня, что приведешь с собой джентльмена. – Она похлопала прихваткой по
Я уже приготовился к тому, что Присцилла сейчас брякнет: «Нет, мама, ты ошибаешься, Хаскелл никакой не джентльмен», но она пренебрегла этой возможностью. Должно быть, слишком сосредоточилась на том, что собиралась сообщить.
– Мама, у меня плохие новости.
Руби замерла с поднятой вверх ложкой и посмотрела сначала на дочь, а потом на меня.
– Плохие новости?
После того как Присс поведала матери, что случилось с Джейкобом, слово «плохие», судя по реакции Руби, показалось мне некоторым преувеличением. Когда Присс остановилась на середине рассказа, чтобы перевести дух, ее мать продолжала улыбаться.
– Неужели? – радостно спросила Руби.
Мы с Присциллой недоуменно уставились на нее. Даже для бывшей жены она вела себя несколько хладнокровно. С другой стороны, я не сомневаюсь, что если бы Клодзилле сообщили о моей преждевременной кончине, то пришлось бы дать сильнодействующее средство, чтобы ее успокоить. Это точно. Так бы сильно она смеялась.
– Мама, ты меня поняла? – спросила Присцилла. – Кто-то убил папу.
Руби снова похлопала по голове прихваткой. Улыбка по-прежнему гуляла по ее лицу.
– Конечно, дорогая, – ласково сказала она. – Я прекрасно тебя поняла.
Похоже, волнения Присс по поводу того, как мамочка воспримет эту ужасную новость, были несколько поспешными.
Повернувшись ко мне все с той же ангельской улыбкой на лице, Руби нацелила на меня деревянную ложку.
– Конечно, это очень печально. Но что-то в этом роде рано или поздно должно было случиться. Это человек был таким скотом! – добавила она все тем же ласковым голосом.
Мне подумалось, что вряд ли Руби позовут прочесть надгробное слово.
Присцилла предприняла еще одну попытку:
– Мама, кто-то ударил папу по голове той бронзовой курицей, которую ты подарила ему на Рождество.
По-моему, на этот раз Присс сделала максимум возможного. И это помогло. В каком-то смысле. Последняя новость наконец-то вызвала отклик в душе Руби. Она поднесла прихватку ко рту.
– О боже! – прошептала она. – Но ведь бедная курочка не пострадала? – Между бровями, также напоминавшими клочки сахарной ваты, появились два восклицательных знака, но на губах ее продолжала играть улыбка. – Я заплатила за эту миленькую птичку приличные деньги, – сообщила мне Руби, – и было бы очень жаль, если бы с ней что-то случилось. – Улыбка ее ничуть не померкла. – Какая жалость!
Я ей поверил.
Пока Присс уверяла матушку, что драгоценная курица не получила необратимых повреждений, чего нельзя сказать о Джейкобе, я осматривал кухню. Оформление в стиле первых поселенцев сюда не проникло. Должно быть, Присцилле удалось вовремя остановить Руби. Это была стандартная кухня с желтым линолеумом, желтыми цветастыми обоями,
Руби быстро потеряла интерес к судьбе бронзовой курицы и обратила свои ямочки в мою сторону.
– Молодой человек, вы ведь останетесь пообедать, не так ли? У нас на всех хватит! – Деревянная ложка описала гостеприимную дугу. – Присс давно уже пора завести ухажера.
Глаза Присциллы расширились. На мгновение мне показалось, что она смутилась, но, подумав, я решил, что красноватый оттенок на ее щеках вызван лучами заходящего солнца.
– Мама, – ровным голосом заговорила Присс, – Хаскелла нанял папа. Сегодня утром. Чтобы он некоторое время присматривал за мной.
Хотите верьте, хотите нет, но, когда Присс рассказала матери о записке похитителя и о том, почему Джейкоб решил меня нанять, улыбка Руби не стала печальнее. Лишь мерное покачивание сахарной ваты свидетельствовало, что она понимает, о чем речь.
– Ну-ну, милая, – бодро сказала она, похлопав прихваткой по руке Присс, – не стоит пугаться. Эта записка не имеет никакого отношения к смерти твоего отца. Просто чья-то глупая шутка. Вот и все.
И Руби расцвела в еще более ангельской улыбке.
Именно в эту минуту я решил, что Руби принадлежит к редкой в нынешнее время породе людей, которую можно назвать «Вечная улыбка». Изредка таковых встречаешь. Это женщины, слишком близко к сердцу принимающие рекламные ролики, в которых мелькают безмерно счастливые фотомодели с улыбками до ушей. Женщины такого типа, даже когда на них никто не смотрит, не позволяют улыбке сойти с их лица.
Если для подтверждения своей теории мне требовались дополнительные доказательства, то за обедом я получил их в избытке. На протяжении всей трапезы улыбка на лице Руби ни разу не поблекла. Через некоторое время это даже превратилось в некое подобие игры – подловить Руби в тот момент, когда она не улыбается. Время от времени я бросал на нее быстрые взгляды – когда она накладывала мясо, когда намазывала маслом печенье, когда разговаривала с Присс. Все напрасно. В этой игре я оказался проигравшим.
Даже когда Руби разоткровенничалась со мной, что она всегда знала, чем все закончится для Джейкоба, потому что он был таким «распутным старикашкой», с ее лица не сходила сияющая улыбка. Словно губы ее жили отдельной жизнью.
– Верности в этом человеке было ни на грош! – жизнерадостно воскликнула она, и глаза цвета анютиных глазок весело блеснули. – Уилладетта была не первой, да и не последней. Джейкоб неплохо в жизни повеселился.
Как вам нравится? Вот это новость так новость!
– Вы действительно считаете, что Джейкоб обманывал Уилладетту?