Взгляд из темноты
Шрифт:
— Детектив Роберт Хантер? — Ди улыбнулся, но вставать не стал. — Чё как, брателло? Нежданчик с твоим визитом вышел. Сколько времечка-то прошло, поди, года три? — Он указал на стул напротив.
— Да, около того.
Хантер уселся за столик и кивнул блондинке. Та подмигнула в ответ.
— Чем тебя угостить, детектив? — Ди-Кинг мотнул головой в сторону белокурой подружки. — Лиза отпадные коктейли готовит.
Роберт украдкой покосился на красавицу.
— Все, что только захотите. — Она игриво улыбнулась.
— Ничего не надо, спасибо. — Хантер покачал головой.
— Ладненько, — усмехнулся Ди. — Я знаю, что
Роберт перевел взгляд на Лизу и обратно на Ди-Кинга. Тот понял намек.
— Лиза, дорогуша, почему бы тебе не поиграть с другими девочками? — Его фраза была совсем не похожа на просьбу.
Встав, девушка сняла шифоновый платок, обвязанный вокруг талии, и Хантер только сейчас понял, что на ней нет белья. Без тени смущения девушка на мгновение остановилась прямо перед Робертом. Ее тело было идеально. Хантеру еще никогда не приходилось видеть настолько красивой женщины. Медленно повернувшись, Лиза кошачьей походкой направилась к бассейну, покачивая бедрами. На пояснице у нее виднелась татуировка: «Я знаю, что ты смотришь».
— Все путем, детка! — крикнул ей Ди, а потом повернулся к Хантеру. — Признай, детектив, я умею прожигать жизнь. Хью Хеффнер и Ларри Флинт обосрались бы от зависти. [5] «Плейбой» и «Хастлер» сосут у меня с причмокиванием до самой реки Миссисипи. Мои девчонки погорячее.
— Что тебе известно о самодельных взрывных устройствах?
Улыбка сползла с лица Ди-Кинга.
— Я знаю, что они взрываются.
Роберт оставался невозмутим.
— Официально — ничего.
5
Хью Хеффнер и Ларри Флинт — основатели порножурналов для мужчин, «Плейбой» и «Хастлер» соответственно.
— А неофициально?
Ди почесал мизинцем шрам над левой бровью, скептически глядя на Хантера.
— Если ты тут неофициально, то почему не пьешь?
— Не хочется.
Пару секунд они молча смотрели друг другу в глаза.
— В первый раз, как мы встретились, ты пару раз пытался меня напарить, прежде чем мы все утрясли. Надеюсь, это дерьмо в прошлом. В чем фишка, детектив?
Наклонившись вперед, Роберт опустил на стол перед Ди фотографию, повернув ее так, чтобы Ди-Кингу было лучше видно.
— Ох, ну уж нет, брателло! — Ди отпрянул. — В прошлый раз, когда ты показал мне фото мертвой женщины, началась полная срань!
— Ты знаешь, кто она?
— Во-во, с этого вопроса все и началось! — Он посмотрел на снимок и от удивления поднес руку ко рту. — Черт! Вот же ж дерьмо-о-о… Какой-то говнюк ей рот зашил?
— Ты знаешь, кто она? — повторил Хантер.
— Это не одна из моих девочек, если ты об этом, — помолчав, ответил Ди-Кинг.
— Она могла быть в деле?
— Нет, не с такой мордашкой. — Ди тут же поднял руки. — Прости, плохая шутка. В наши дни любая может быть в деле. Она, кажется, была довольно смазливой. Но я не думаю, что видел ее раньше. — Он еще раз всмотрелся в лицо Хантера, пытаясь понять, о чем тот умалчивает. — Проблема в том, что нынче девочки пытаются сами заниматься этим, создают вебсайты и все такое, в общем, сами себе сутенеры, въехал? Тут трудно сказать наверняка. Но если б она промышляла в Голливуде и пользовалась
Четыре девушки, сидевшие у бассейна, решили присоединиться к Лизе — та устроилась на надувном матрасе, лениво потягивая разноцветный коктейль.
— Вот дерьмо, чувак! — Ди-Кинг опять посмотрел на фотографию. — Знаю, какой срач тебе приходится разгребать. Ублюдок творил эту херню, пока она была еще жива. Верно?
— Это может быть делом рук банды? — спросил Роберт. — Или сутенера?
Ди-Кинг нахмурился. Помогать полиции было не в его правилах.
— Откуда мне знать? — холодно ответил он.
— Ладно тебе, посмотри, — спокойно возразил Хантер, стараясь говорить потише. Он помнил о том, что мордовороты вокруг бассейна не спускают с него глаз. — Ей не только рот зашили. Кто бы это ни сделал, он поиздевался над ней по полной программе. И ты прав, он сделал это, когда она была еще жива.
Ди-Кинг поерзал на стуле. Он болезненно воспринимал насилие по отношению к женщинам. Когда ему было десять лет, пьяный отец запер его в чулане, а потом до смерти забил его мать. Ди-Кинг никогда не забудет ее крики и мольбы о помощи, а еще хруст ломающихся под ударами костей. Эти звуки преследовали его каждую ночь в кошмарах.
Откинувшись на спинку стула, Ди посмотрел на свои ногти, пощелкав по каждому из них.
— Думаешь, это месть? — Он пожал плечами. — Кто знает. Возможно. Если она крутила с главарем и сперла у него деньги или начала потрахиваться на стороне, меня бы это не удивило. Некоторым, знаешь ли, не нравится, если их напаривают. Нужно показать, кто в доме хозяин, врубаешься? Кое-кто счел бы это слабеньким наказанием. — Помолчав, Ди посмотрел на фото. — Но если это месть за то, что она была чьей-то телочкой и решила завести себе хахаля, то должен быть еще один трупак — тот говнюк, с которым она трахалась. Мстят всегда обоим, детектив. — Он вернул снимок Хантеру. — Это как-то связано с взрывчаткой?
— Больше, чем тебе кажется.
— Никогда лишку не сболтнешь, да? — хихикнул Ди-Кинг, отпив темно-зеленый коктейль из бокала. — А вообще, если тут такая же срань, как и в прошлый раз, когда мы пересеклись, то я, мать твою, ничего об этом знать не хочу. — Он смерил Хантера взглядом игрока в покер, готового сделать крупную ставку. — Но это дерьмо меня задело, чувак, да и я тебе торчу. Я разнюхаю, а потом тебе передам.
Глава 17
Гарсиа включил вентилятор и встал прямо перед ним, наслаждаясь прохладой, а уже потом вернулся за стол. Кто бы мог подумать, что летом в этой комнате будет так жарко.
Он скрупулезно просматривал фотографии с места преступления, пытаясь обнаружить хоть что-то, что поможет установить личность жертвы, но тщетно. На теле не было ни татуировок, ни шрамов. Родинки и веснушки на руках, животе, шее и коленях были совершенно обычными, поэтому их нельзя было рассматривать как особую примету. Судя по всему, девушка не красила волосы и не изменяла форму груди.
На руках не было следов от уколов, тело не казалось исхудавшим. Если жертва и была наркоманкой, то по ней это не было заметно. Несмотря на замеченные Хантером красные прожилки на щеках, немного старившие девушку, ей нельзя было дать больше тридцати трех лет. Если верить старой поговорке «Глаза — зеркало души», то на момент смерти ее душа была переполнена ужасом.