Взгляд из угла

Лурье Самуил Аронович

Плюс включили на полную громкость хор чиновных жирняев. А ее практически единственный союзник знай себе коньками звучно режет лед.

Так что все утряслось.

А насчет дальнейшей карьеры - г-жа Дмитриева сама виновата: кто ее просил пользоваться умом? И вообще - оказалась нежелательно похожа на несогласную. А несогласных в здешней культурной столице бьют палками, а не то что в говорильню их избирать.

Палками, палками. Это, должно быть, такое наслаждение - наконец-то воочию увидеть хоть по ящику, как этих пресловутых интелей -

всевозможных инженеров, учителей, библиотекарей - всю эту грамотную рвань - бьют на Невском проспекте палками по их надменным беззубым головам. Ни один из секретарей обкома так и не смог этого себе позволить - ни Романов, ни Козлов, а тоже как хотелось!
– а посчастливилось простой девушке с Украины.

Теперь поставим себя на место населения. День воскресный, на улице дождик и слякоть, дома тоска. Между тем, в шаговой доступности имеется такое место, где его - население - сегодня ждут, где даже сделают вид, что ему рады. Отчего не пойти, обязательно надо пойти, половина точно пойдет - и, значит, станет электоратом.

Пририсовать несколько процентов - получится вполне приличная явка. Это раз.

По крайней мере половина этой половины проголосует за действующих начальников - это два.

Он же вежлив, электорат. Он понимает (приучен еще с тех времен, когда простая девушка с Украины была простым секретарем простого райкома): ему оказали любезность, его пригласили, ему сказали: чувствуй себя как дома, - но все-таки он в гостях и должен же обозначить со своей стороны какую-никакую приветливость.

И это ведь не требует ни малейшего труда, поскольку не имеет никакого значения.

Не безразлично ли, какой у начальника цвет партбилета или, скажем, рисунок на т.н. невыразимых.

Напрасно полагаете вы, что электорат слабоумен. Наоборот, он смотрит трезво: будущего нет и не предвидится, стало быть - наплевать.

Это как цветочный флирт: подходят две неприятных, прыщавых, пахнут потом и спрашивают: тюльпан или гладиолус? Черт их разберет, как они между собой условились, а сбежать неудобно, и ничего хорошего впереди, кроме глотка портвейна.

Все же не стоило так издеваться над бедным старым городом.

Недействительных бюллетеней, включая мой, будет, вот увидите, от силы процента три.

При съезде с Большеохтинского моста взглянуть направо, в сторону Смольного - реклама. Представительный такой, корпулентный он - отчасти даже пухлый - торжественно пожимает руку чрезвычайно молодой ей. Рядом текст - очень крупными буквами: Суп готов. Приятного аппетита!

19/3/2007

Воздушные рубли для пролетариата

Путина закрыта. Косяки заплыли в невода (молодь, впрочем, ускользнула) - и превратились в улов. Который уже взвешен, поделен и выброшен.

Из каждой

тонны агитматериалов образовался крепыш в дорогом костюме и с мозолистыми от аплодисментов руками.

Полста аплодирующих костюмов будут представлять для губернатора петербургский, например, народ. А в свободное от представлений время - как обычно, пилить ресурсы. Перековывая оставшееся ничье - на приват (с отстегом в общак).

Макулатура же развезена по свалкам и помойкам: крысы нового, весеннего помета будут изощрять свой интеллект, сопоставляя посулы т.н. политпартий с качеством поступающего мусора пищевого.

И шелестят в купюросчитальных машинках гонорары креативных наглецов.

Сеанс гипноза окончен, старушка опять под локоток переведена через не ту улицу, оставлена где случилось и растерянно оглядывается, ощупывая кошелек.

А скверик, про который она думала, что на ее век этого скверика хватит, - и крепыши, наученные специально нанятыми наглецами, ей буквально клялись: только сходи проголосуй, старуха, и никто никогда этих трех твоих тополей и скамейки под ними не тронет пальцем, - скверик на следующий же день после т.н. выборов приказал, конечно, долго жить - согласно генплану бензопилы.

И на двери моего собственного, так сказать, дома уже красуется привет от ЖКХ: отдыхай пока, никчемный опять обыватель, отвыкай от горячей воды и, кстати, от теплого в комнатах воздуха. (Почему? а по кочану: в связи с производством работ. Надолго ли? а не твое собачье дело: до окончания работ.)

Короче, как сказал один поэт:

Жизнь вернулась так же беспричинно,

Как когда-то странно прервалась.

А как сказал другой:

И в желтых окнах засмеются,

Что этих нищих провели.

Не видать тебе, глупая старуха, обещанной двойной пенсии, как лапши на своих ушах. И не сойдутся грудь с грудью в беспощадной схватке за священное право ее (т.е. пенсию, а не лапшу) тебе выдавать г-жа Дмитриева с г-ном Аршавиным. Как-то вдруг оказалось, что есть у них дела поважней, а удостоверения посерьезней, чем твой, извини за выражение, мандат.

Таков наш удел, для того мы и живем на этом боку планеты: воображаемые статистические единицы, любая сумма которых равна нулю.

Наша глупость - сырье для карьер, впоследствии конвертируемых в состояния.

Приподними голову, взгляни чуток повыше: видишь даму - такую всю из себя, одним словом, в стразах? Слышишь - тоже сочувствует тебе как жертве пустозвонства? Понаехали тут, говорит, обещалки бессовестные, динамо крутить с клиентурой чужой. Вот ужо, говорит, ответит у меня кое-кто за несогласованный базар - вплоть до перемены пола.

Не узнаешь? Это ее, между прочим, партия торжественно и публично клялась, что уж кто-кто, а наше с тобой поколение будет жить при коммунизме. От каждого по способностям, каждому - прожиточный минимум: ведь почти что исполнилось! А 53 комсомольца уже перешагнули за $ миллиард.