Взгляд кролика
Шрифт:
— Джун, ты нас не проводишь "на дачу"?
— На дачу?
— Помнишь, ты сочинение написал: "Наша дача".
— А, это вы про базу.
Мальчишки, радостно окружив учительницу, повели ее к себе во "дворец".
— Ой, как тут прохладно!
— Здесь у нас самое прохладное место на всем заводе.
— Да, сразу чувствуется.
— Адачи тоже сюда часто приходит, когда ему неохота на собрания ходить. Он тут иногда спит днем.
Котани-сэнсей расхохоталась. Этот Адачи — совершенно невозможный тип.
— Слушайте, вы вот учителей так неуважительно
Исао почесал в затылке.
Широ задумчиво сказал:
— Не-е. Как раз вас мы почему-то по фамилии не называем.
"Точно… Не называем…" — послышалось со всех сторон.
Ребята удивленно переглядывались.
— А почему? Это ведь несправедливо.
— Потому что вы очень красивая. Наверно, поэтому.
— Поэтому? Или вы просто хотите, чтобы я вас чем-нибудь угостила, а?
— Вот Адачи нам всегда горячие пирожки приносит, — брякнул Ёшикичи.
— Ну, дурак, — буркнул Исао и в очередной раз пихнул своего незадачливого приятеля. — Ты, что ли, совсем уже того…
У этих двоих, похоже, был такой своеобразный стиль общения. Котани-сэнсей засмеялась.
— Все в порядке. Но для пирожков, пожалуй, жарковато. Я вас лучше мороженым угощу.
Мальчишки радостно зашумели.
Болтовня с заводскими детьми радовала и успокаивала учительницу.
— Хоть я и не Адачи-сэнсей, но можно мне тоже иногда вас здесь навещать? — спросила она, а про себя подумала: "Может, вслед за другими и Тэцудзо наконец разговорится?"
Потом они все вместе ели мороженое. И даже Котани-сэнсей радостно, словно маленькая девочка, умяла эскимо. Быстро-быстро, так что обогнала всех мальчишек.
— Тэцудзо-тян, — наконец сказала она. — Сегодня в школе было собрание. Все учителя уже знают про твоих мух.
Исао мельком глянул на Тэцудзо.
— Муха — источник заразы. Ты ведь и сам знаешь, тебе в школе говорили. Мухи разносят тиф, дизентерию и много других страшных болезней. Знаешь, что я подумала: "А что если вдруг Тэцудзо-тян заразится от мухи какой-нибудь такой болезнью, а тут как раз его очередь дежурить по столовой?" Ведь от тебя все дети в нашем классе могут заразиться. Не только я, все учителя волнуются из-за этого. Ты просто не знаешь, наверное, но кроме мух есть еще много разных симпатичных зверьков. Хочешь, мы с тобой вместе найдем какое-нибудь безвредное насекомое и будем о нем заботиться?
Тэцудзо перестал лизать мороженое.
— Сейчас в нашем городе все борются с мухами и комарами. Повсюду разбрасывают специальный яд, чтобы убить как можно больше мух.
Глаза у Тэцудзо сверкнули, но Котани-сэнсей ничего не заметила.
— Ведь если мух не убивать…
Тэцудзо поднялся на ноги.
В одну секунду он очутился перед учительницей, обеими руками вцепился ей в лицо, а потом толкнул что было сил. Вскрикнув от неожиданности, Котани-сэнсей потеряла
— Тэццун! — Побледнев, Исао вскочил с земли.
Тэцудзо кинулся бежать. Все произошло так быстро, что Котани-сэнсей не успела ничего понять. Поднявшись, она ошеломленно поглядела вслед убегающему Тэцудзо. А потом на нее вдруг нахлынула такая тоска — будто прорвало какую-то невидимую плотину внутри. Чувства теснились в груди, сердце защемило, в глазах потемнело…
Котани-сэнсей заплакала навзрыд. Забыв о стоявших рядом мальчишках, она захлебывалась плачем, как маленький ребенок.
Мальчики, сами едва сдерживая слезы, сгрудились вокруг нее и не отрываясь смотрели, как она плачет.
Третья неприятность подстерегала учительницу дома.
Вернувшись домой, Котани-сэнсей сразу же прошла в спальню. Даже свет не включала — сидела бессильно на кровати, глядя в куда-то в пустоту. Он поняла, что муж уже вернулся с работы домой, только тогда, когда он с ней заговорил.
— А что с ужином? — услышала Котани-сэнсей.
— Пока ничего, — уныло ответила она, все так же сидя на кровати.
Войдя в комнату и включив свет, муж с удивлением уставился на нее. А выслушав ее рассказ, сказал: "Зачем в это влезать? Выкинь эту ерунду из головы".
— Что значит ерунда? Как же ты не понимаешь?! — Котани-сэнсей была на грани истерики.
— Идиотка! — вдруг заорал на нее муж. — Подумай, кто тебе важнее! Если ты в собственном доме порядка навести не можешь, так где уж тебе чужих детей воспитывать?
У Котани-сэнсей слезы так и брызнули из глаз.
— Если бы ты одна жила, так и делала бы что вздумается. У меня на работе тоже всякое бывает. Неприятностей — хоть отбавляй. Представь, если я буду приходить домой и все тебе выкладывать. Ты вообще понимаешь хоть немного, для чего нужна семейная жизнь?!
Холодок отчуждения, вот что почувствовала Котани-сэнсей после этих слов. "Неприятности, о которых говорю я, ничего общего не имеют с твоими", — хотела сказать она, но сдержалась.
Остаток вечера Котани-сэнсей коротала с бутылкой виски. Она чувствовала себя ужасно одинокой. Будто она совсем одна на всем белом свете.
На горлышко бутылки, на самый ободок, села муха. Учительница не стала ее прогонять. И еще долго-долго сидела, пристально разглядывая незваную гостью.
Глава 5
ГОЛУБИ И ОКЕАН
Из больницы вернулся домой Токудзи. Если Тэцудзо называли "доктором мушиных наук", то Токудзи по праву считался специалистом по голубям. Он был буквально помешан на них.
Встретившись с друзьями, он сразу же завел разговор о своих птицах.
— Как там мой Кинтаро?
Кинтаро — так звали голубя — был любимцем Токудзи.
— Он меня замучил совсем, — ответил Широ, присматривавший за голубями, пока Токудзи лежал в больнице. — Не дает другим голубям проходу, и все тут. Гонту, вон, ни к воде, ни к еде не подпускает.