Взгляд с обочины 2. Хисиломэ
Шрифт:
Ещё немного он прошёл, куда глаза глядят, пока не уткнулся в довольно крутой склон с частоколом поверх и волей-неволей свернул вдоль. Тропинки вдоль не было, снега намело порядочно, но тонкий наст не держал веса, и выдёргивать ногу сквозь тонкую корку приходилось каждый раз с силой, так что о решении здесь прогуляться Турукано пожалел почти сразу, но упрямо добрёл аж до следующих ворот, обходя заснеженные до полной неузнаваемости кусты, и под недоумёнными взглядами стражей свернул обратно к центру лагеря. Злость поутихла, уступая место практическим интересам: с первого взгляда, когда они только приехали, Турукано мало
С третьего взгляда, хоть осмотру и мешал дым, это впечатление только окрепло. Шатров было больше, чем требовалось, складов тоже, а кое-где сквозь снег угадывались ровные площадки, расчищенные, но пустующие. Но самое главное, население лагеря или пряталось почему-то от любопытных глаз, или было заметно меньше, чем Турукано ожидал. Конечно, они воевали здесь, это ясно было ещё до встречи с их разъездом, следы сражений по дороге и так встречались. Но не могли же они потерять так многих?
И Амбаруссар что-то не видно и не слышно. Уехали куда-то из лагеря?
Шатры по сторонам отступили совсем уж широко, уступая деревьям, и тропа сбежала между ними в ложбину, петляя канавой среди сугробов, и вдруг оборвалась в лёд. Задумавшийся Турукано от неожиданности остановился, оглядываясь. Ноги вывели его почти что к гостевому шатру, он угадывался за большим шатром целителей слева. По правую руку, над склоном поднималась глухая стена, переходящая дальше в столбы навеса: кухня. А впереди широко раскинулось озеро. Огромное, пустое, в заводях укрытое поверх льда плотным настом. Над замёрзшим зеркалом ветер немного разогнал дым, но дальние берега всё равно терялись в едкой мгле. Дальше и левей угадывались следы, как будто там проходила прямо через озеро дорога или широкая тропа, явно выраженная у берега, но терявшаяся, впрочем, поодаль. Турукано вышел из рощи и свернул туда, намереваясь посмотреть ближе. От кухни опять доносились голоса, и по озеру тоже виднелись здесь и там разноцветные точки, кто ближе, кто дальше. Слева, на берегу, смутно слышалась какая-то возня и детский смех. А на “дороге” сейчас никого видно не было. Возят что-то с юга? Лёд хороший, прочный.
Турукано поморщился, с вернувшимся раздражением оглядывая серый, курящийся рваным дымом простор. Больше полугода уже зима. Уж льда ему хватило на всю оставшуюся жизнь. Может, хотя бы на здешнем юге тепла больше, как и на юге Амана?
Но о юге и тепле думалось плохо. Вместо этого думалось о том, как лёд, потрескивая, катится неспешной пологой волной, как будто кто-то огромный приподнимает его снизу, разгоняя по поверхности радужные новые трещины и кое-где выдавливая сквозь них воду. Мелкое неудобство, не в пример буранам и отвратительному свойству талой воды не утолять жажду. После первых двух дюжин раз никто не пугается, все привыкли, что волна быстро проходит, а крупных трещин от неё так и не было до самого конца пути.
Кроме одного раза.
В ухо врезалось что-то, выбивая приятные воспоминания, Турукано крутанулся на пятках – и… Обнаружил троих детей, глядящих на него, раскрыв рты. Ближняя девочка поспешно обтёрла снег с варежки об подол куртки и спрятала руки за спину. С другой стороны, на берегу, так же изумлённо выглядывали из-за
Хмуро отвернулся, и пошёл дальше, не слушая извинений.
Загадочные следы он всё-таки посмотрел – и убедился, что по берегу к ним действительно ведёт вполне наезженная дорога, полого спускаясь на лёд. По обе стороны от этого спуска было разбросано множество разномастных ледяных фигур: поставленные дыбом пластины с резьбой, раскрашенной цветными нитями, сосульки с вмороженными в них ягодами рябины и мелкими бусинами, целые ледяные скульптуры то в ладонь, а то в рост высотой.
Почему-то снова разозлившие Турукано так, что он забыл даже о намерении спросить, куда ведёт дорога, и свернул сразу к гостевому шатру. Хватит, нагулялся.
Когда до шатра оставалось уже совсем недалеко, из тени под соседним деревом вдруг выступила чья-то фигура, как будто Турукано здесь поджидали.
Угрожающей фигура не казалась, но напрягся он всё равно.
– Тебя не так просто найти, - кивнул Куруфинвэ, подходя.
– Ты меня искал? Зачем?
– Поговорить.
– Говори. – Турукано скрестил руки на груди.
За время прогулки он достаточно успокоился, чтобы не слишком нарываться на драку, но любви к первому дому у него ничуть не прибавилось. Куруфинвэ, видимо, это понимал.
– Чего ты добиваешься?
– Я? Я ничего не добиваюсь. Добиваться будут Финдекано и Финдарато. Они приехали на переговоры, а я просто гуляю и наслаждаюсь прекрасной погодой.
Он слегка усмехался. Дым по-прежнему стелился между шатрами, скрывая озеро и дальние шатры.
– Ты или считаешь дураком меня, или сам таким прикидываешься, - хмыкнул Куруфинвэ. – Зачем ты провоцируешь нас и настраиваешь своих против первого дома? Ты хочешь, чтобы мы таки передрались? Кому от этого станет лучше?
– А мне казалось, я никого не провоцировал, потому что вовремя вышел. – Улыбнулся исподлобья.
– Я не хочу войны с вами. Но вы предали нас один раз - значит, предадите снова.
Куруфинвэ прикусил губу, явно сдерживаясь. К сожалению, успешно.
– Про то, кто как реагировал на сожжение кораблей, ты тоже спрашивал, не провоцируя?
– Я и так догадывался, как вы реагировали. Но Финдекано и Арельдэ считают, что в первом доме у них есть друзья. Разве они не вправе знать, чего стоит эта дружба?
– Сейчас нам нужна эта дружба. Поводов разругаться у нас и так больше, чем достаточно.
– Слушай, чего ты от меня хочешь? – нетерпеливо поморщился Турукано.
– Иди и обсуждай дружбу с ними.
– Я хочу, чтобы ты перестал провоцировать моих братьев и меня. В следующий раз, когда ты намеренно оскорбишь кого-то из первого дома, я отвечу.
– Я пока никого из вас не оскорблял. А если ты считаешь оскорблением прямой вопрос, то отвечай, как тебе будет угодно.
– Я тебя предупредил, Турукано.
Он кивнул коротко, повернулся и зашагал куда-то к центру лагеря. Турукано немного проводил его взглядом и пошёл внутрь. Ему с самой встречи с разъездом первого дома хотелось сорвать на ком-то злость, а в лагере сразу нашлись вот отвечающие взаимностью. Отличный будет дипломатический успех: принцы катаются по земле и возвышенно дубасят друг друга.