Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
Сначала Тинто надеялся, что рассказы стражей помогут как-то сократить список, но теперь склонялся к тому, то придётся говорить со всеми. А то и Эгиля просить, чтобы позаглядывали на рынке под прилавки – вдруг найдут у кого-то лишний эльфийский товар.
Тьелпэ посоветовал не радовать отца беспорядками на рынке и если заглядывать, то осторожно и вежливо.
– А у тебя не получится увидеть этих просителей на складе? – спросил он на прощание. И пояснил в ответ на недоумённый взгляд Тинто: - Когда будешь смотреть, сколько вещей получали выдуманные имена.
– Как же я посмотрю?.. Засаду
– Осанвэ посмотри. По книгам.
– Ну… – недовольно протянул Тинто. – Да ну, там только Глаэрет будет видно, наверно…
Но Тьелпэ только кивнул, и по обречённому вздоху понял, что дополнительных уговоров в этот раз не требовалось.
***
С той дурацкой истории с Эгилем и Кальвом прошло три дня, и за это время зима успела насупить по-настоящему. Просвеченный солнцем воздух над городом морозно искрился, вчерашний туман за ночь осел на деревья и стены, и парковая беседка тёмного камня, где лорд собирал приехавших учеников ещё летом, сверкала, схваченная инеем, как стале-серебряное ажурное украшение.
Сегодня Хейлан бродил по городу без ясной цели, просто глазея по сторонам, примечая, что рассказывать потом дома. Засечки на ступенях каменной лестницы, чтобы не скользко было зимой. Невысокая стенка вдоль речки, прорезанная кое-где спусками к самой воде. На высокой ступени одного такого спуска кто-то нарисовал череду разных креселец с низкими спинками, и липкий снег лежал сейчас между кресельцами, как подлокотники. А по ту сторону речки берег не забирали в камень, так и оставили - кирпично-красный глинистый склон, слоистый и слишком яркий в сером пейзаже, чуть припорошенный снегом под ельником. У опушки ельника бугрилась корнями и далеко выставила верхние ветки одинокая сосна, ствол в цвет глинистого склона.
Несколько дней назад на этих рисованных креслах и вокруг них собралась небольшая компания эльфов, и Калайнис подозвала к ним проходившего Хейлана, рассказать о человеческих легендах. Впрочем, запомнились ему не легенды, а как один из эльфов уже под конец разговора отвлёкся на эту самую сосну: красивая какая!
Все послушно восхитились, и расслабившийся за время разговора Хейлан тоже, да так что ляпнул, не подумав, честно: мол, да, отличная сосна, толстая, ровная, полдома можно такой сосной обставить, да ещё на утварь останется.
После мгновения обалделой тишины кто-то из эльфов рассмеялся, кто-то – как Калайнис – прятал улыбки, стараясь не смутить человека, а один весело уточнил: “Это же тот человек, что у лорда учится? Сразу видно,” – и все рассмеялись мало не громче прежнего.
А Хейлан сбежал. Ему по-прежнему казались странными все эльфы без исключения, но лорд Келебримбор, в отличие от остальных, искренне этого не замечал. Неудивительно, если его и свои считают странным, вот он и принимает это как должное. И сам, наверное, тоже считает странными всех, так что, может, и человек не особо отличается. Ему, вон, любопытно, как это люди без магии обходятся в своих ремёслах. Хорошо бы ещё с теми гномами повстречаться, о которых он вспоминал, что будто бы тоже без магии работают. Может, у них бы и лучше учиться было, да так, чтобы и эльфы потом позавидовали!..
Вчера он как
Ему об изгнании рассказала Калайнис утром до разговора у лорда. Хейлан сначала ей обрадовался, потому что думал перед тем, не поспрашивать ли её про сорта бумаги и их фильтрующие свойства, чтобы опыты ставить не только на тканях. Но при встрече успел только подумать об этом ещё раз, отложив очередной опыт и потыкав пальцем в пыль на столе, но живо передумал, едва девушка начала осторожно звать его в доносчики. Новость о том, что за кражи выгонят не кого иного как Тинтэля, совершенно Хейлана огорошила.
Он и у лорда вчера набрался смелости спросить, что же будет с людьми, если за кражи целого Тинтэля выгоняют, но лорд тогда мигом растерял приветливость, сухо заверил, что всё непременно решится наилучшим образом, и только что не сказал не совать нос в чужие дела. Настаивать Хейлан не решился.
Калайнис насчёт людей тоже ничего определённого не сказала, больше беспокоясь о своём друге, но и о нём объяснений почти не дала. По всей видимости, Тинтэль как раз её и подослал: подговорить уже пойманного на неблаговидных знакомствах человека, чтобы он присматривал за своими знакомыми и повыспросил, кто виноват в кражах и где они прячут краденое. Вроде, если краденое вернут, Тинтэля выгонять не станут, но где уж теперь-то найти пропажи. Их сто раз уже продали, проели и пропили.
Судя по тяжким вздохам Калайнис, эта мысль приходила в голову не только ему, но эльфы твёрдо вознамерились вернуть хотя бы часть, и Хейлан теперь невольно раздумывал об этом, петляя между домиков вблизи рынка.
С другой стороны, торговцы же отправляют краденое куда-то из города, и если нужный обоз ещё не ушёл, то, может, и найдётся что. Не здесь же продавать – здесь опасно, да и не так выгодно. В крупные сёла надо куда-то, на ярмарки…
Об этом Калайнис как раз и просила разузнать.
– А чего ты меня просишь? Чего не Эгиля? – хмуро предложил он в ответ. – Вот уж кто только рад будет.
– Ну, ему разве скажут? – удивилась девушка, глядя честными глазами. – А ты… с ним не особенно в дружбе…
Хейлан не только не был в дружбе, но и решительно не хотел повторять его судьбу. Даже если уехать домой и забыть про всё это – мир тесен, дома тоже узнают про эльфийского доносчика. Когда и без того хлопот хватит: мало – переделать шахты, но надо ведь ещё и убедить старших, что это не прихоть и не попытка подсидеть их да выслужиться перед лордами…
Надо поскорей отдать уже Калайнис или Тинтэлю деньги за куртку, чтобы не ходили с такими просьбами!
На самом деле, ему нравилось говорить с Калайнис, даже когда та, увлёкшись, начинала рассказывать про забавных людей, мешающих в кучу сказки с историей, а живых валар с выдуманными существами, - и как будто забывала при этом, что один такой забавный человек как раз её слушает. И уклончиво отвечать на её просьбы о помощи было стыдно. Хейлан вовсе не сомневался, что воровство надо пресечь. Он сомневался в наказаниях, которые за это назначат. И обсудить было не с кем.