Вживленный «Чип контроля» [Марш-бросок]

Соболев Сергей Викторович

Поэтому-то Анохин и не торопился жать пальцем на спусковой крючок. Он ждал удобного момента. Случиться сейчас могло лишь одно из двух: либо стрелок свалит его первым же выстрелом, либо пилот развернет «вертушку» так, чтобы Анохин мог ударить огнем по кабине…

Услышав грохот вертолетных винтов, Уваров дернул солдатика за руку, принуждая того упасть на землю. Затем, скользнув ужиком по траве, – в свои почти шестьдесят он был половчее иных молодых парней – перебрался к наклонной плакучей иве, скрывшись под ней, как под зеленым зонтиком.

К

его изумлению, Леха почему-то не последовал за ним, оставшись где был, в редких кустиках неподалеку от мостков.

Иву, разлохмаченную воздушными потоками от вертолетных винтов, клонило то в одну сторону, то в другую… Уваров присел на корточки за корявеньким, раздвоенным на манер буквы «У» стволом и неторопливо – но и не мешкая – взял карабин на изготовку.

Отсюда ему временами был виден лишь пилот, который, кажется, заметил распластавшегося возле мостков солдатика Леху. Краем глаза Уваров также наблюдал за Анохиным, который, выбравшись вдруг из лозняка на противоположном берегу Лузанки, устроил нечто вроде соревнования на лучшую выдержку со стрелком, засевшим с левого борта «вертушки».

Сначала Федор не понял, в чем заключается замысел Анохина и почему он не открывает огонь. Но спустя еще несколько длившихся бесконечно секунд – врубился.

Не успев додумать до конца эту последнюю мысль, Уваров принялся выцеливать через лобовое стекло кабины пилота. «Вертушка», зависнув над землей, чуть покачивала носом вниз-вверх, так что голову и плечи пилота в какие-то мгновения он мог наблюдать четко, как в тире.

Уваров тщательно прицелился и… не выстрелил.

Во-первых, он не был уверен, что пуля, выпущенная из карабина «сайга», способна пробить лобовое стекло этого легкого вертолета.

Во-вторых, охотнику Уварову никогда прежде не доводилось стрелять в живых людей.

Неизвестно, сколько продолжался бы еще этот поединок нервов и чем бы все закончилось… Но только солдат Леха вдруг спутал всем карты.

Наверное, у него не выдержали нервы.

Леха вскочил на ноги, и, что-то громко заорав, чего невозможно было расслышать из-за грохота винтов, принялся палить из своего слабосильного «ижака» по пятнистому брюху «вертушки».

Пилот, мгновенно сориентировавшись, ловко и быстро развернул крылатую машину другим боком. Стрелок, находящийся с левого борта, на этот раз не стал медлить: пуля, выпущенная из «СВД», прошила Лехе левый глаз и застряла – выстрел был сверху вниз – в шейных позвонках.

Всего секундой или двумя спустя щелкнул из карабина Уваров. Пуля ударила снайпера в грудь; стрелок откинулся назад, и теперь были видны лишь его ноги, торчащие наружу.

Он успел щелкнуть еще раз. И даже смог увидеть показавшееся ему розовым – облачко из мельчайших кровавых брызг: оператор с пробитым черепом, выпустив из рук камеру, завалился назад, в салон «МИ-2М».

Почти одновременно с этим с противоположного берега прогремела длинная, в полрожка – не время сейчас экономить патроны! – автоматная очередь из «АКМ».

Лобовое стекло

выдержало этот огневой напор, но в нем появились – окруженные сеточкой трещин – сразу с десяток отверстий.

«Вертушка» как ужаленная подскочила вверх и в сторону. Затем, как-то странно вихляясь и кренясь на левый борт, – мертвый стрелок, перевязанный страховочными ремнями, почти целиком вывалился из люка и повис на этих самых ремнях – стала забирать в сторону леса, едва не задевая при этом верхушки высоких сосен…

Глава 38

КТО БЫЛ НИЧЕМ, ТОТ СТАНЕТ ВСЕМ

Гонимые животным ужасом, четверо зэков во главе с Клещом забились в лесную чащу и провели там всю ночь до рассвета.

Когда рассвело, они немного пришли в себя и стали потихоньку осматриваться.

Около получаса они пробивались через густой бурелом. Лес вокруг разом посветлел. Перед ними лежала неширокая, шагов в тридцать просека, частично заросшая невысокими деревцами и мелким кустарником. С той стороны, где они сейчас находились, вдоль опушки шла накатанная грунтовая дорога.

Осторожно высунулись из лесу, огляделись: вокруг ни одной живой души.

– Кажись, справа от нас та речка, возле которой они нас прихватили, – высказал догадку Клещ. – По этой дороге они туда и проехали…

– Это когда Трофима шлепнули? – уточнил Круглый.

– Точняк… по энтой самой, – покивал головой Клещ. – Я джипешник, на котором рассекает лично «блонд», своими глазами видел!

Последние часы у него болезненно зудело, ныло левое предплечье. Выяснилось, что остальных зэков эти ранки тоже беспокоят.

Клещ, поморщившись, потрогал пальцами предплечье, где, упрятанный под кожу, угадывался, особенно если на него нажать, какой-то инородный предмет, вокруг которого образовалась припухлость, похожая на тугой желвак.

– Че-то они нам вшили, братья, – просипел он, осматривая поочередно хмурые, небритые, серые и помятые образины своих сподвижников. – От браслетов мы, конешно, избавились…

– Ты мыслишь, Клещ, что они нам маячки под кожу всобачили? – остро посмотрел на него Круглый. – Ну тогда… тады нам хана!

– Че ты гонишь, Круглый? – сузив от бешенства глаза, просипел Клещ. – Будет каркать! Надоел…

Услышав долетевшее откуда-то с юга мерное тарахтение, Клещ несколько секунд прислушивался к этим подозрительным звукам, затем попятился в лес.

– Ша! «Вертушка»?! – просипел он. – Кажись, в нашу сторону чапает.

Они не стали заходить глубоко в лес, а спрятались в ельнике, рядом с просекой, по которой была проложена хорошо наезженная грунтовая дорога.

Вертолет проплыл в небе несколько правее них: очевидно, пилот решил обследовать долину таежной речушки, а может, эта речка служила ему визуальным ориентиром.

Неожиданно невдалеке от них – примерно в километре – щелкнули подряд несколько выстрелов, а затем прогремела длинная автоматная очередь.