Взлет и падение Лысенко. История биологической дискуссии в СССР (1929-1966)

Медведев Жорес Александрович

Опыты с рожью, которые начали проводить уже в 1936–1937 годах во Всесоюзном селекционно-генетическом институте, послужили для академика Т. Д. Лысенко основанием для того, чтобы добиться отмены «закона» о километровой зоне изоляции сортовых посевов ржи. Этот чнсто менделистский закон много вредил семеноводству ржи. Прекрасные семенные участки безжалостно выбраковывались лишь на том основании, что поблизости растет другой сорт ржи и пыльца его может долететь до сортового посева» (Долгушин Д. Мичуринские принципы селекции и семеноводства культурных растений. М., 1949. С. 22–23).

Однако и этот «метод» повышения урожайности себя не оправдал, ибо гибридизация при наличии межсортового опыления, конечно, происходила и посев сортовыми семенами — основа семеноводства — становился невозможным. Сорта засорялись и исчезали. Метод межсортового опыления

начал широко внедряться в практику только после 1948 года, однако уже через несколько лет его пришлось отменить. Даже академик ВАСХНИЛ В. Я. Юрьев, всегда поддерживавший Т. Д. Лысенко, в статье «Из практики селекции и семеноводства зерновых культур (Сел. хоз-во. 1954. 6 авг.) отметил, что межсортовое свободное переопыление приводило к потере сортов и снижению урожайности и поэтому не могло быть использовано в семеноводстве.

Летние посадки картофеля

Широкую известность приобрел до войны метод летних посадок картофеля на юге СССР, предложенный Т. Д. Лысенко для борьбы с вырождением картофеля. Вырождение вегетативно размножаемого (клубнями) картофеля — международное бедствие, и оно связано, как было доказано неопровержимыми данными, с вирусными болезнями, распространяющимися в течение многих лет. Т. Д. Лысенко, основываясь на чисто абстрактных соображениях, предложил в 1934 году новую концепцию вырождения, как процесса «стадийного старения» клубней, созревающих в условиях жаркого лета. При летних посадках формирования клубней приходилось на более прохладное начало осени, и это, по мнению Т. Д. Лысенко, обеспечивало борьбу за здоровый картофель. Вирусная природа вырождения при этом полностью и без всякой проверки отвергалась как якобы надуманная.

Нелишнее, по-видимому, отметить, что сама новизна метода летних посадок весьма спорна. На побережье Средиземного моря они применяются с момента завоза картофеля из Америки в XVТ веке, так как вторая половина лета здесь лучше обеспечена влагой. Описание метода летних посадок можно найти и в учебниках агрономии прошлого столетия. В статье Г. Н. Линника (Ботан. журн., 1955. № 4. С. 528–541), посвященной истории летних посадок картофеля, указываются и другие аналогичные сведения, а также отмечается, что в низовье Днепра летние посадки картофеля применялись очень давно. Но дело, в конце концов, не в этом. Если бы предложение Т. Д. Лысенко действительно способствовало борьбе с вырождением картофеля на юге, то вопрос о приоритете можно было бы и не поднимать. В действительности же эту борьбу резко затормозили. Урожайный эффект от летних посадок в 1934 и 1935 годах на 254 небольших площадях оказался случайным Какие-либо достоверные результаты опытов не были опубликованы. До сих пор при пропаганде и рекламе летних посадок картофеля приводятся только довоенные данные, и никаких серьезных расчетов экономического характера, связанных с этим делом, пока нет. Баланс осадков в ряде районов юга СССР (засушливая вторая половина лета) оказался, как выяснилось в последующем, неблагоприятным для летних посадок, а сохранение семенного материала до середины лета — затруднительным. Поэтому в практике метод не удержался, однако навязчивое внедрение лысенковской теории вырождения привело к резкому отставанию нашей страны в практической разработке антивирусных методов, хотя наши вирусологи решили проблему диагностирования пораженных вирусами клубней раньше, чем за рубежом.

Длительное игнорирование новых методов, а также дезорганизация селекционной работы с картофелем (переход на вегетативную гибридизацию, резко снизившую темпы выведения новых сортов) привели к распространению вирусных болезней, и проблема вырождения в последние 20 лет стала актуальной уже не только для юга, но и для средней полосы нашей страны.

Посевы озимых пшениц по стерне в Сибири

Весьма неудачным и убыточным оказался и нашумевший во время Отечественной войны метод посева озимой пшеницы в Сибири по стерне, то есть по невспаханному жнивью, остающемуся после уборки яровой пшеницы.

Внедрение озимой пшеницы и ржи в Сибири имеет предысторию. В январе 1939 года правительство обязало ВАСХНИЛ вывести в 2–4 года морозоустойчивые сорта озимой пшеницы и ржи, способных зимовать в Сибири. Задача, поставленная в этом постановлении, была очень трудной, почти нереальной, но поводом послужили многократные заявления Т. Д. Лысенко о том, что его методы дают возможность за 2–3 года выводить сорта любой морозостойкости. На дискуссии при редакции «Под знаменем марксизма» осенью 1939 года

Т. Д. Лысенко хвастливо заявил, что задачу, поставленную правительством, он решит точно в срок.

«Если в указанный срок не будут получены эти сорта— заявил Т. Д. Лысенко, — будет сорвано хозяйственное мероприятие. Кто будет нести ответственность за этот срыв? Думаю, что не менделизм и не дарвинизм вообще, а в первую очередь Лысенко, как руководитель Академии с.-х. наук и как академик по разделу селекции и семеноводства. Поэтому, если бы менделисты, мобилизовав свою науку, дали хотя бы намек на то, как в 2–3 года получить сорт ржи и в 3–5 лет — сорт пшеницы, приспособленный к суровым сибирским условиям, неужели можно думать, что я бы от этого отказался? Ведь три года не за горами, после получения указанного предложения уже прошел почти год».

Однако, как и следовало ожидать, выведение зимостойкого сорта оказалось делом весьма нелегким. Не справившись с ним с помощью «перевоспитания», Т. Д. Лысенко предложил свои знаменитые стерневые посевы незимостойких южных сортов в Сибири и опять, как всегда, без серьзной опытной проверки.

Теоретический расчет посевов в невспаханную почву был прост: во-первых, структура почвы не будет разрушаться вспашкой, а это, судя по учению Вильямса, обеспечит почве плодородие, и, во-вторых, в плотной невспаханной почве корни растений якобы будут меньше страдать от вымерзания. Эти расчеты не оправдались, и внедрение стерневых посевов на сотнях тысяч гектаров было прекращено сразу же после войны в связи с крайне низкой урожайностью посевов, а иногда их полным вымерзанием. Игнорирование точных физиологических данных о природе зимостойкости стоило нашей стране очень дорого. Южные озимые сорта приспособить к сибирским условиям без длительной селекционной работы, конечно, не удалось, и эта авантюра быстро провалилась, хотя ни Т. Д. Лысенко, ни его последователи не признали своих ошибок. На страницах газеты «Соцземледелие» в 1946 году была развернута дискуссия о стерневых посевах, весьма способствовавшая уходу этого приема в историю. Характер дискуссии был, однако, очень интересен — работники подведомственных Т. Д. Лысенко учреждений демонстрировали «эффект» стерневых посевов, практические работники приводили прямо противоположные данные. Один из председателей колхозов озаглавил свою статью весьма типично: «По стерне сеять — «и молоть, ни веять».

Дискуссия по стерневым посевам показала, что среди ученых и специалистов сельского хозяйства существует большая прослойка беспринципных дельцов, способных на любую фальсификацию, для того чтобы доказать правильность любого, даже самого нелепого предложения Т. Д. Лысенко. Это обстоятельство была вынуждена признать в последующем партийная печать. Так, журнал «Партийная жизнь» (1956. № 9. С. 27–35) в редакционной статье «О принципиальности в научной работе» писал: «Бывает и так, что рекомендации видного ученого в данной конкретной обстановке опровергаются практикой, но отказаться от этих рекомендаций у научных работников не хватает мужества. На основе опытов в районах с относительно мягкой зимой и значительным снежным покровом академик Т. Д. Лысенко усиленно рекомендовал сеять озимую пшеницу по стерне в южных районах Западной Сибири. Однако производственная практика в условиях Омской и других областей Западной Сибири доказала, что здесь эти рекомендации совершенно непригодны. Тем не менее работники Сибирского научно-исследовательского института сельского хозяйства в Омске в угоду тов. Лысенко, игнорируя очевидные факты, в тепличных условиях на делянках института доказывали недоказуемое и упорно зачисляли в разряд консерваторов от науки добросовестных специалистов сельского хозяйства, которые смотрели фактам в лицо. В результате только в Омской области в течение ряда лет сеяли десятки тысяч гектаров озимой пшеницы по стерне, с которых никогда не были собраны полностью даже затраченные семена» (с. 29–30).

Между прочим, находились и такие горячие головы, которые предлагали распространить стерневые посевы на всю страну.

Летние посевы сахарной свеклы в Средней Азии

Столь же бесславный конец ожидал и другой «достойный вклад» Т. Д. Лысенко в сельское хозяйство страны в годы Отечественной войны. Речь идет о его предложении сеять летом сахарную свеклу в Средней Азии. Это настойчивое предложение без всякой предварительной проверки внедрялось в 1943 и 1944 годах сразу на десятках тысяч гектаров. Несколько раз производились нелепые посевы в середине среднеазиатского лета на огромных площадях, и каждый раз всходы растений гибли, несмотря на уверения Т. Д. Лысенко о перспективности такого агроприема.