Взлёт и падение. Книга первая. На высоте
Шрифт:
– Спасибо милая, – поблагодарил Васин.
– Больше ничего не нужно?
– Разве что меня поцеловать, – предложил Устюжанин.
– Потерпишь.
Поужинали. Всё та же Люся унесла подносы и ещё несколько раз без видимой причины заходила в кабину. То справлялась о погоде в Краснодаре, то о температуре за бортом. Она обращалась к командиру – этикет есть этикет, но Васин кивал на Доронина. Дескать, командир сейчас он, раз в левом кресле сидит. А тот довольно равнодушно отвечал ей и отворачивался.
–
– Мы все кому-то нравимся, – философски ответил за Эдуарда механик.
– Саня, сколько ещё лететь осталось?
– Через час двадцать будем на месте. – Погоду не слушали?
– Сейчас послушаем, – ответил Васин и включил КВ-станцию, настроив на региональный канал, который беспрерывно передавал погоду всех южных аэропортов.
Сквозь треск и шорохи эфира просочился женский голос, сообщающий метеоусловия: облачность, видимость, ветер, температура… Доронин с Пашкой закончили писание бумаг и тоже стали вслушиваться.
– Плюс пятнадцать, – вздохнул механик. – Это ночью. А днём? Живут же люди!
– Ты лучше послушай, какую видимость дают. Тысячу двести. А вылетали – больше десяти было.
– А какой у нас запасной? – засуетился Пашка и стал замерять остаток топлива.
– Сочи. Там хорошая погода.
Штурман доложил, что попутный ветер стихает, и скорость упала до 830 километров.
– Ну и ладно, – принял к сведению Васин, – хорошим людям некуда торопиться.
И в это время резко постучали в кабину. Пашка открыл дверь, и снова вошла Люся, но не уверенная в себе, хозяйка салона, а какая-то испуганная.
– Герард Всеводолович, рожает!
– Кто? Штурман? – шутливо спросил он, не вникнув в суть доклада. – Он не может.
– Шуточки вам. Пассажирка у нас рожает.
Такого ещё не было. То есть и раньше, случалось, рожали в самолётах, но у них не было.
– Она что же, совсем рожает? – уточнил Васин. – Подождать не может?
– Товарищ командир! – укоризненно произнесла девушка. – Не совсем не рожают. Схватки у ней начались.
– Вот это номер! – отвисла челюсть у Устюжанина. – А какого хрена она в самолёт полезла, если ей в роддом нужно?
– Вот этого я не знаю, – отмахнулась проводница и запричитала: – Товарищ командир, что делать?
– Принимать роды, – неуверенно проговорил Васин и посмотрел на механика.
– Кому? – ахнул Пашка. – Нам что ли? Ну и рейс подсунули!
Обычно в каких-то щекотливых ситуациях возникающих во время полёта в салон посылают разбираться механика, и Пашка решил, что Васин его сейчас и пошлёт. Он заныл:
– Командир, я лучше сам рожу, но роды не буду принимать. Пусть ждет до посадки.
– Люся, среди пассажиров врачи есть? – принял решение Васин.
–
Пашка, сообразивший, что роды принимать его не пошлют, обрёл чувство юмора.
– Там, откуда дети появляются, не зубы растут, – рассудил он.
– Резонно, – согласился командир. – Но других нет. Люся, привлекай зубника. И ветеринара тоже. Они клятву Гиппократа давали, – привёл он, как ему показалось, веский аргумент.
– Ветеринар – вряд ли, – усомнился Доронин.
– Штурман, свяжись с Краснодаром, обрисуй ситуацию. Пусть скорую помощь к трапу подадут. Ну и всё остальное, что там положено. Когда начнем снижаться?
– Через полчаса.
– Понятно. А ты, Люся, из старых женщин привлеки кого-нибудь. Которые уже рожали. Они всё знают. Поняла? Другого выхода нет. Ну, иди, иди, командуй там.
– Боюсь я, Герард Всевдлч, – захныкала девушка.
– Иди, иди, милая. Не бойся. Тебе тоже предстоит это. Делай, как я сказал.
Люся вышла. Но минут через десять снова появилась в кабине. Все головы повернулись в её сторону.
– Рожает. Около неё две женщины и этот… ветеринар. Но он только у оленей роды принимал. Ой, что делается! Пассажиры уже и пелёнки нашли. Мы горячую воду приготовили…
– Ну и хорошо, – прервал её Васин. – Ступай в салон, мы сейчас снижаться начнём.
– До аэродрома – двести тридцать, – проинформировал штурман. – Через три минуты расчётное снижение.
Быстро прочитали контрольную карту перед снижением. Далёкий голос диспетчера приказал сразу снижаться до эшелона перехода. Им давали зелёный свет.
– У нас видимость девятьсот метров, туман. Синоптики прогнозируют ухудшение. Ваш запасной?
– Запасной – Сочи, – ответил за штурмана Васин. – Но мы намерены садиться у вас при любой возможности. На борту нештатная ситуация.
– Извещён, – коротко ответил диспетчер. – Погода пока позволяет, но туман быстро сгущается.
Выключили большой свет, прибрали режим двигателям. Самолёт со скоростью 15 метров в секунду устремился к земле. На высоте трёх тысяч вошли в рыхлую облачность. Началась слабая болтанка. Доложили высоту эшелона перехода.
– Видимость на полосе 800 метров, – ответил диспетчер подхода. – Работайте с кругом.
Диспетчер круга подтвердил видимость и приказал снижаться до 500 метров к четвёртому развороту. Переставили давление на аэродром посадки и продолжили снижение. Земли не видно, внизу плотная пелена тумана. Теперь полетом полностью распоряжались лётчики. Систему управления самолёта штурманом отключили. Он сейчас мог корректировать курс, подавая команды.
– Пятьсот заняли, – предупредил Ипатьев. – До третьего разворота три.