Взлет индюка

Проскурин Вадим Геннадьевич

Премия за поход к Плохому Месту была последней, других не предвиделось. Дом Питера нуждался в ремонте фундамента, и когда его теперь делать — одни боги знают, зарплаты старшего научного сотрудника хватает только на повседневные нужды, даже двух рабынь пришлось продать. Сейчас в доме Пейна жили только трое человекообразных: сам дьякон, воин-полукровка по имени Топорище Пополам и старенькая Окно В Полночь, совмещающая обязанности кухарки и уборщицы. По-хорошему, ее уже давно следовало сдать на мясо и купить рабыню помоложе, но с началом Великой Стройки цены на рабов так взлетели… Неизвестно теперь, когда Питер сможет позволить себе обновить

старую рабыню. Так, глядишь, помрет Окно В Полночь, придется Топорищу Пополам самому полы мыть и жратву готовить… Он и так уже на базар ходит, для дипломированного воина — позор.

Но есть надежда, что проект, которым Питер сейчас занимается, позволит переломить ситуацию. Кардинал предоставил Питеру почти неограниченный доступ к главному церковному компьютеру и велел разобраться в некоторых странностях, которые заметил в хранящихся там данных. Но легко сказать: «Разберись», а реально разобраться оказалось совсем не просто. Питеру пришлось глубоко изучать компьютерное дело, затем статистику, кластерный анализ, факторный анализ… Он ощущал себя студентом-переростком, мучительно постигающим высокую науку древних эпох в смутной надежде, что когда-нибудь это пригодится. Приходил в рабочий кабинет, заваривал чай, раскрывал учебник, раскрывал задачник, и начинал решать. Просто читать учебник бессмысленно, высшая математика — такая наука, что пока сотню задач по одной теме не прорешаешь, не поймешь вообще ни хрена. А потом такое просветление наступает, будто дао постиг, счастье неимоверное. А потом снова понимаешь, что ничего не понимаешь. Питер полагал, что скоро станет самым квалифицированным математиком во всем Барнарде, но будет ли от этого практическая польза — пока не знал. Он все еще не представлял себе, как будет решать задачу, поставленную Рейнбладом. Он ее и сформулировать-то толком не мог, разве что в терминах «какая-то ерунда происходит».

Каждое утро Питер Пейн уходил на работу, а Топорище Пополам отправлялся на базар. По дороге он проходил мимо дворца Тринити, там перед входом разбит маленький и уютный тенистый скверик, и Топорище Пополам завел привычку заходить внутрь, присаживаться на скамейку и сидеть полчаса, любуясь цветочными клумбами и смутно надеясь, что, может быть, когда-нибудь…

Когда-нибудь наступило на пятый день. К нему подошел орчонок-подросток, явный полукровка, сел рядом и спросил:

— Ты Топорище Пополам?

— Я, — ответил Топорище Пополам.

— С Тяжелым Танцором хочешь поговорить? — спросил орчонок.

— Хочу, — ответил Топорище Пополам.

— Пойдем, — сказал орчонок.

И они пошли. Но не в центральный вход, а вдоль забора и затем внутрь через неприметную калитку, скрытую от посторонних глаз зарослями можжевельника. Топорищу Пополам велели надеть на голову пчеловодческую вуаль и повели в легендарную казарму номер три.

Тяжелый Танцор принял его в собственном кабинете. Удивительное дело — у орка собственный кабинет! Впрочем, Тяжелый Танцор — не обычный орк, а один из высших иерархов боевого братства. Будь он церковником, был бы уже дьяконом.

— Здравствуй, дорогой, рад тебя видеть! — поприветствовал его Тяжелый Танцор. — Вуаль можешь снять, здесь чужие не ходят.

Встал с роскошного кресла орочьей кожи, крепко обнял гостя, похлопал по спине, усадил в другое роскошное кресло, собственноручно налил чаю и раскурил трубку мира. Топорище Пополам понял, что поступил правильно. Вначале он колебался, ведь

то, что он делает — предательство, нарушение присяги, Питер Пейн — законный добрый господин… Да какая к бесам и демонам присяга! Достало уже полы мыть вместо болезной старушки, которая вот-вот окочурится. Здесь, в боевом братстве, его будут ценить по-настоящему, не так, как добрый господин Питер Пейн. Собственный кабинет вряд ли сразу дадут, но…

— Хочешь стать одним из нас? — спросил Тяжелый Танцор.

— Хочу, — ответил Топорище Пополам.

— Это надо заслужить, — сказал Тяжелый Танцор.

— Я готов, — сказал Топорище Пополам.

Тогда Тяжелый Танцор стал его расспрашивать, но почему-то не о Питере Пейне, а о Джоне Россе, а точнее, о Сером Суслике — именно так называл себя Джон Росс, когда пробрался в экспедицию Пейна под видом орка-проводника. Топорище Пополам рассказал все, что знал. А когда он закончил говорить, Тяжелый Танцор откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, задумался, а затем открыл глаза и сказал:

— Не сходятся концы с концами в твоем рассказе. Получаются как бы два разных человека. Вначале Джон Росс ведет себя как обычный орк, а потом вдруг…

Он не стал заканчивать фразу, все было ясно и так.

— Я тоже это заметил, — сказал Топорище Пополам. — По-моему, все просто. Вначале он изображал орка, а потом перестал.

— Это понятно, — кивнул Тяжелый Танцор. — Но другое непонятно. Почему он изображал орка так странно? Зачем эльфов на вас навел?

— Не знаю, — растерялся Топорище Пополам. — Может, хотел посмотреть, как из бластера стреляют?

И сразу смутился, потому что понял, какую глупость сморозил. Джон Росс — профессионал матерейший, как из бластера стреляют, он точно видел не раз.

— Ладно, я тебя понял, — сказал Тяжелый Танцор. — Надевай вуаль, тебя проводят.

— Мне обратно к Питеру возвращаться? — спросил Топорище Пополам.

— Конечно, — ответил Тяжелый Танцор. — Больше на ту скамейку просто так не садись, только если узнаешь что-то важное, что боевому братству надо знать. Тогда садись, тебя сразу ко мне проведут, расскажешь.

— И долго так будет продолжаться? — спросил Топорище Пополам. — Я думал, меня сразу примут…

— Тебя уже приняли, — сказал Тяжелый Танцор. — Но я начинаю сомневаться, не зря ли. Мне начинает казаться, что ты пришел сюда не братству служить, а свой личный комфорт повышать. Если я угадал — лучше на ту скамейку больше никогда не садись. Подумай над моими словами, Топорище Пополам. И удачи тебе.

Топорище Пополам долго думал над словами Тяжелого Танцора, но так и не смог придти к определенному мнению. Отчаявшись, он спер у хозяина доллар, купил на рынке живого кролика и принес в жертву Никс Милосердной. Топорище Пополам молился о знамении, и на следующее утро Никс явила его.

Через полчаса после того, как добрый господин ушел на работу, в калитку постучался монах в балахоне и капюшоне, низко надвинутом на глаза. Топорище Пополам не стал отодвигать засов, а просто крикнул:

— Святой отец, вы к кому?

Монах поднял капюшон с лица, и стало видно, что это не монах, а Джон Росс.

— К тебе, — сказал он. — Пойдем, дело есть.

Топорище Пополам отодвинул засов и вышел на улицу. Джон Росс не стал его поджидать, а быстро пошел куда-то в сторону трущоб. Топорище Пополам пошел за ним, но не догоняя, а на расстоянии — он понял, что Джон Росс не хочет, чтобы их видели вместе.