Взлет индюка

Проскурин Вадим Геннадьевич

Джон охнул.

— Ты уверена, девочка? — спросил он. — Мясо, цветы, кровь и индюшачья голова?

— Ну да, — кивнула Алиса. — Я вроде разборчиво говорю.

— Что за херня! — громко воскликнула Патти.

Этот возглас привлек всеобщее внимание, некоторые гости перестали есть и стали прислушиваться.

— Это орки твои, что ли, жертва богам приносят без моего разрешения? — возмущалась Патти. — Вот что, милочка, погонщица из тебя, как из говна булава! Совсем обалдели! Я им покажу, как мои статуи кровью обсирать! Всех казню! Пусть в своих

казармах гнусные культы отправляют, а в господскую часть чтобы не совались! Ты, телка, над ними главная, так проследи, чтобы больше у меня в поместье такого не было! А то выпорю!

— Патти, подожди, милая, — мягко остановил ее Джон. — Боюсь, это происшествие серьезнее, чем может показаться на первый взгляд. Мясо и цветы… Ты не читала «Некрономикон»?

Патти негодующе цыкнула зубом и сделала жест, отгоняющий демонов. Кардинал Рейнблад, сидевший от Патти по левую руку, вздрогнул и выронил индюшачью косточку, которую обгладывал. Косточка звякнула о край серебряной тарелки, этот звук привлек всеобщее внимание, его божественность смутился, нервно хлебнул соку из стакана леди Патриции (очевидно, случайно перепутал) и закашлялся. Пожилой чиновник, сидевший слева от кардинала, засуетился и стал хлопать его божественность по спине. Но он хлопал слишком слабо (очевидно, боялся разгневать его божественность, хлопнув слишком сильно), и никакой пользы от этих хлопков не было.

— А ты его читал? — спросил Джона Рейнблад, когда прокашлялся.

— Нет, конечно, — ответил Джон. — Я не враг своему мозгу. Но я знал одного человека, который говорил, что читал. Может, врал, не знаю. Он говорил, что мясо с цветами — один из атрибутов Шаб-Ниггурата, это такой черный бог, отец тысячи козлов, если я ничего не путаю.

— Это богиня, — поправил его Рейнблад. — Она женского пола.

— Да ну? — изумился Джон. — Никогда бы не подумал. А вы читали «Некрономикон», ваше святейшество?

Сэр Рейнблад странно хмыкнул, потянулся было к стакану (на этот раз своему), но отдернул руку.

— Не читал, — ответил он. — И не собираюсь читать, я тоже не враг своему мозгу. Вот что, Джон. Пойдем-ка, посмотрим на это жертвоприношение.

— Герка, ты совсем обнаглел! — возмутилась Патти. — Ты чего моего парня похищаешь? Ревнуешь, что ли?

На лице кардинала появилась натянутая неискренняя улыбка.

— Патти, милая, я о твоей безопасности забочусь! — воскликнул он. — Если это действительно орки балуются — это одно, а если… гм…

Рейнблад сообразил, что его внимательно слушают человек пятнадцать, и осекся.

— Думаете, эльфы, ваша божественность? — осведомился коренастый лысый старичок, смутно знакомый Джону. То ли министр, то ли депутат…

Рейнблад адресовал ему еще одну улыбку, столь же неестественную, как и предыдущая.

— Плохие слова за столом давайте произносить не будем, — сказал он. — Чтобы не пугать уважаемых людей. Тем более что для паники нет никаких оснований. Я знаю, ходят дурацкие слухи…

— Гм, — сказал старичок.

И тут Джон вспомнил,

где его видел. Это министр полиции сэр Огрид Бейлис, он на церемонии открытия электростанции присматривал за упоротым сэром Трисамом, а тот его стучал погремушкой по голове.

— Да, действительно, дурацкие слухи, — тихо проговорил сэр Бейлис как бы себе под нос.

Сэр Рейнблад смерил его недобрым взглядом и встал из-за стола.

— Пойдем, Джон, — сказал он. — Извини, Патти, мы скоро вернемся.

На круглой мордашке леди Патриции отразилось нечто похожее на мысль.

— Герка, погоди, — сказала она. — Ты как бы намекаешь…

— Я ни на что не намекаю, — мягко произнес Рейнблад. — Я просто проверяю информацию. Потому что забочусь о твоей безопасности. Пойдем, Джон. Алиса, ты тоже.

Они направились к выходу из зала. Когда они удалились от стола на достаточное расстояние, Рейнблад придержал Алису за локоток, наклонился к уху и тихо спросил:

— Спирт Патриции в сок ты набодяжила?

— Да как вы смеете такое подозревать! — возмутилась Алиса.

— Как смею, так и подозреваю, — отозвался Рейнблад. — Не злоупотребляй. Если Патти отравится — на кол посажу.

Через несколько минут они стояли перед статуей и созерцали безобразие, творящееся на алтаре.

— Ну и ну, — произнес Рейнблад. — Никогда такого не видел. Что скажешь, Джон?

— Я такого тоже не видел, — сказал Джон. — Но кое-какие соображения имею. Возможно, мясо и цветы не имеют собственного значения, а предназначены только лишь для привлечения насекомых. Видите, тут и мухи, и осы…

— А индюшачья голова для комаров? — спросил Рейнблад.

Джон пожал плечами.

— Возможно, имеется в виду тотем древней династии, — предположил он. — Типа, как этот индюк лишился головы, так и… Нет, бред какой-то. Скорее, орки балуются… Хотя для орков слишком вызывающе, они обычно не настолько безмозглые… Может, провокация?

Рейнблад наклонился, потыкал пальцем в кровяную лужу, затем брезгливо вытер палец о боковую стенку постамента-алтаря.

— Кровь свежая, — сказал он. — Не успела еще до конца свернуться. Кто бы ни разложил здесь этот натюрморт, это произошло совсем недавно. Час назад, может, два часа, но не больше. Слышь, цыпа, — обратился он к Алисе, — а не твоя ли это работа? Обиделась, что Джон тебя Патти подарил, решила отомстить, а?

Челюсть Алисы отвалилась, глаза широко распахнулись, в них отразилась паника.

— Это вряд ли, — быстро произнес Джон. — Алиса — девочка прямая, суровая и заводная, захотела бы отомстить — зарезала бы леди Патрицию и спустила бы в нужник по частям. Я ее давно знаю.

— Хорошая мысль, — пробормотала Алиса.

— Но-но! — прикрикнул на нее Джон. — Даже не думай! Это я так, для примера сказал.

— А ведь этот камень был изначально задуман как алтарь, — заметил Рейнблад. — Причем не универсальный, а специализированный, для человеческих жертвоприношений. Вот кольца, вот кровосток. Интересно…