Взлет индюка
Шрифт:
— Пойду, разберусь, — сказал сэр Огрид. — Когда выйду, закрой дверь и ставни, и никому не открывай.
Нацепил очки, покрутил головой туда-сюда, приноравливаясь к новому зрению, взял со стола бластер, пощелкал кнопочками на корпусе, и вышел. Алиса осталась одна.
Она стояла у стены рядом с дверным проемом, прижавшись к стене лбом и зажав уши ладонями, чтобы не слышать жутких, ужасных, чудовищных воплей, причиной которых является она, Алиса. Если бы она знала, зачем Джон тащит туда леди Патрицию… Да будь эта сука хоть самой Кали, ни одна женщина
Вопли затихли. И сразу, без паузы, в окнах заполыхали зарницы, где-то вдали хлопнуло, заревело, загрохотало, отчаянно заорали какие-то мужчины, и дрогнула земля от разрыва термобарической гранаты, но только один раз. А потом зарницы перестали полыхать, и стало тихо. Только кто-то стонал, но не отчаянно, а заунывно. Алиса улыбнулась.
За дверью послышались торопливые шаги. Алиса повернулась к двери, открыла рот, чтобы окликнуть Джона…
Ее спасло то, что дверь в гостиной открывалась внутрь. И когда она открылась, и в комнату ввалился эльфийский воин, и обвел комнату чудовищным взглядом своих огромных буркал, он не сразу заметил остолбеневшую девушку. А когда заметил, было поздно.
Следующие секунды начисто выпали из памяти Алисы. Вот жуткое лопоухое чудовище поворачивается к ней, вот его рука тянется к мечу, и вот оно уже лежит на полу, и волосы на его уродливой голове уже не белые, а красные. В правой руке Алисы зажата ножка от табуретки, а другие фрагменты табуретки живописно разбросаны по комнате. Она понимала, что только что разбила эту табуретку о беловолосую эльфийскую голову, но как она это сделала — не помнила. Будто не сама руку поднимала и опускала. Может, боги смилостивились и перехватили на пару секунд управление ее телом? Наверное, так и было. Табуретку-то в щепки расколотила, откуда только сила взялась? Надо потом поблагодарить Никс Милосердную, жертву принести…
При слове «жертва» в сознании Алисы всколыхнулась мутная волна. Она вдруг подумала, что кошки, голуби и козлята, чьей кровью увлажняют алтарь Никс Милосердной, по сути, такие же несчастные страдальцы, как только что замученная леди Патриция, разве что на алтаре Никс животные не страдают так долго, потому что Никс не зря называется милосердной, раз, и готово.
В коридоре снова послышались шаги. На этот раз Алиса не колебалась. Боги не оставили ее в беде, и пусть исполнится их воля, ибо негоже оскорблять божью помощь недоверием.
Алиса отступила за дверь, покрепче ухватила обеими руками массивную деревяшку, подняла над головой, дождалась, когда второй эльф войдет в комнату, и обрушила импровизированную дубинку на его лысую голову.
Удар пришелся вскользь, не пробил череп, а лишь ободрал кожу на темени и отчасти на виске. А в следующее мгновение эльфийский кулак, прилетевший неведомо откуда, врезался в правую скулу Алисы, ее отбросило назад, ударило затылком о стену, и наступил еще один провал в памяти.
Когда сознание вернулось, Алиса сидела на полу, привалившись спиной к стене, а перед ней стояли чьи-то ноги в количестве
— Поначалу я действительно собирался уехать, — говорил сэр Огрид. — А потом передумал. Я очень благодарен вам, сэр Джон, за те слова насчет ответственности. Ну, помните: «Может, это бред, но мой бред — это мои проблемы»…
— Нам надо трубку мира выкурить, — неожиданно перебил его Джон. — Странно и нелепо слышать слово «сэр» из уст человека, который только что прикрывал в бою твою спину.
Сэр Огрид улыбнулся и сказал:
— Это еще кто кому прикрывал. Можешь называть меня просто Огр, это мое прозвище.
— Это, типа, людоед мифический? — спросил Джон.
— Ага, — кивнул сэр Огрид. — Мне иногда говорят, что я тоже людоед, только не мифический. Спасибо тебе, Джон, давно так хорошо себя не чувствовал. Я так считаю, мужик — он тогда мужик, когда мужским делом занимается. А я уже давно то бумажки подписываю, то в президиуме туплю…
— То погремушки слушаешь… — подхватил Джон.
Сэр Огрид резко помрачнел.
— А что мне тогда оставалось? — спросил он. — Разыграли честно, в кости, я проиграл, значит, богам угодно было, чтобы в тот раз сэра Трисама я развлекал. А потом… Ну нельзя же Самому Дорогому Господину шею взять и свернуть, он же символ, гарант… Если честно, едва вытерпел.
— Тяжела министерская доля, — сказал Джон.
— Не говори, — вздохнул сэр Огрид.
Алиса попыталась пошевелиться и охнула — в голову будто молотом ударили.
— Очухалась! — воскликнул сэр Огрид. — Отчаянная, Джон, у тебя телка. Я-то думал, это просто ля-ля, что ты ее ассасинскому ремеслу обучил.
— Я ее много чему обучил, — сказал Джон. — Давай руку, милая, помогу встать. Ты на Огра не обижайся, он не со зла. Он парень простой, сначала в морду бьет, а потом думает.
— Да иди ты! — воскликнул сэр Огрид. — Я бы на тебя посмотрел, если бы она тебе по башке дубинкой влепила!
— Она тоже девочка простая, — улыбнулся Джон. — Скажи спасибо, что яйца не оторвала.
— Так это правду говорят про нее и Джерри Смита? — заинтересовался сэр Огрид.
— Все ужасы, которые рассказывают про мою милую — правда, — сказал Джон. — И то, что не рассказывают — тоже правда. Жуткая женщина, сам боюсь.
Алиса открыла рот, чтобы возмутиться, но не успела сказать только:
— Да ты…
И осеклась, потому что эльф с разбитой башкой зашевелился и застонал. Оба рыцаря молниеносно развернулись к поверженному врагу и выхватили оружие: Джон — метательный нож, а сэр Огрид — бластер. Но эльф не собирался ни на кого нападать, он даже в сознание не пришел, просто застонал.
— Ассасин из тебя, Алиса, как из дерьма стрела, — прокомментировал Джон.
— И слава богам, — сказал сэр Огрид, коснулся ссадины на лысине и поморщился.
— Подстрахуй, — сказал Джон, перехватил нож поудобнее и нагнулся над эльфом.