Взлет индюка
Шрифт:
— Благословение Эпоны действует, — сказал Джакомо. И добавил: — А ты раб-содомит?
Лицо орка перекосилось от негодования.
— Да я тебя… — начал говорить орк, затем осекся на полуслове, махнул рукой и отвернулся.
И тут раздался голос бога Каэссара:
— Он не содомит, он дурак. Личной гигиеной пренебрегает, вот его и одели в такую одежду. Типа наказание.
Голос доносился непонятно откуда, кажется, сзади. Джакомо попытался посмотреть назад, но не смог из-за резкой боли в шее. Похоже, тот придурочный садист с волосатыми руками, который мучил Джакомо
— Каэссар, это ты? — спросил Джакомо. — Ты где?
— Я везде, — ответил бог. — Слушай меня внимательно, Джакомо. Я опечален и разочарован. Когда я устраивал вас благословение Эпоны, я не рассчитывал на такой исход. Полковник Пабло проявил преступную беспечность и некомпетентность. Низкорожденные вас уничтожали, а вы не дали им отпора, не оказали никакого сопротивления. Разбежались, как бараны, позор!
— У них были бластеры! — воскликнул Джакомо.
— Галлюцинации, — прокомментировал орк с полосатым лбом. — Интересно, реактивный психоз или шизофрения?
Джакомо не стал обращать внимания на его ничтожное вяканье, он был слишком занят беседой с богом. А точнее, не беседой, а выслушиванием справедливых упреков.
— Да хоть микроядерные бомбы! — говорил бог Каэссар. — Вы же охотники! Где была ваша охотничья смекалка? Куда подевалась стойкость и сдержанность? Что стало с вашими нордическими характерами? Мне стыдно за вас, и особенно за тебя! Слабая и ничтожная самка победила тебя без всякого оружия, одной лишь деревянной табуреткой! И Питеру за тебя стыдно, он с тобой даже разговаривать не хочет! Противно ему с тобой разговаривать!
— Питер — это кто? — спросил Джакомо.
— Откуда ты знаешь мое имя? — спросил орк с полосатым лбом.
— Питер — это вон тот хмырь на другой лошади, — ответил бог Каэссар. — Он тоже мне служит. Он — хозяин Топорища Пополам. Вот что, Джакомо. Помнишь, я говорил, что тебе предстоит славное будущее? Когда я произносил то пророчество, я не ожидал, что ты провалишь свое первое испытание так позорно. Ты проявил поистине беспредельную трусость.
— Ваша божественность! — воскликнул Джакомо. — Какая трусость?! Не мог же я с голыми руками на бластер переть!
— Кому многое дается, с того многое спрашивается, — заявил бог Каэссар. — Я дал тебе многое, но ты не оправдал возложенных ожиданий. Это печалит. Но я дам тебе еще один шанс, потому что я милосерден. Если уговоришь Питера изменить твою судьбу, спасти тебя от заслуженной кары, я не стану ему препятствовать. А если не уговоришь — значит, ты достоин не славного будущего, а бесславной смерти и поганого перерождения. Таково мое решение.
— Я понял, — сказал Джакомо. — Благодарю вашу божественность за милосердие! Клянусь Геей, я оправдаю доверие!
— Совсем конкретный бред попер, — прокомментировал Питер.
Джакомо повернул голову в его сторону и сказал:
— Нет, Питер, это не
Рабочее место оператора прослушки оборудовали в туалетной комнате. Не в том смысле туалетной, что там нужник, а в том смысле, что неведомая любовница Виктора Пауэра занималась в ней косметикой, маникюром и прочей подобной женской ерундой. Радиоприемник установили на трюмо, а перед ним поставили три стула с затейливо выгнутыми ножками и роскошной бархатной обивкой, украшенной гламурными цветочками. На одном стуле восседал сэр Герхард Рейнблад, на другом — сэр Огрид Бейлис, на третьем — Скользкий Джек. Пайка и Росса звать не стали. Радиоприемник громко трещал, время от времени сквозь этот треск пробивались неразборчивые обрывки каких-то слов.
— Ни хрена не слышно, — констатировал Рейнблад. — Огрид, ты хоть что-нибудь можешь разобрать?
В этот момент из приемника отчетливо донеслось слово «бластеры».
— Вроде про бластеры говорят, — сказал Огрид.
Рейнблад богохульно выругался.
— Зака выпороть прикажу, — пообещал он. — Цифровая связь, видите ли, трансляция через спутник, расстояние не имеет значения… Урод, блин!
— Кххх… Питер… кххх… — произнес приемник.
— Это эльф говорит, — прокомментировал Огрид.
— Да уж понятно, что не Пейн сам с собой беседует, — пробормотал Рейнблад.
Внезапно хрипы пропали, и приемник воскликнул четким и ясным эльфийским голосом:
— Ваша божественность! Какая еще трусость?! Я же не мог переть с голыми руками на бластер!
И снова разразился хрипами.
— Оригинально, — сказал Рейнблад. — Божественность, значит. Этот дьякон — малый не промах.
— Может, эльф не то имел в виду, — заметил Огрид. — Без контекста не вполне понятно.
— Ну, тогда предложи контекст, в котором это будет иметь другой смысл, — сказал Рейнблад.
Огрид немного помолчал и сказал:
— Что-то не придумывается ничего.
— То-то же, — вздохнул Рейнблад.
— … милосердие! — провозгласил приемник эльфийским голосом. — Клянусь Геей, я оправдаю доверие! Кххх… кххх… кххх… Нет, Питер, это не бред. Со мной говорил бог, которому мы служим.
— Ого! — воскликнул Огрид. — А я, признаться, не верил…
— Тише! — оборвал его Рейнблад. — Пейн что-то отвечает.
Что именно отвечал Питер Пейн богомерзкому эльфу, осталось загадкой — несмотря на то, что помехи пропали, голос дьякона звучал очень тихо и неразборчиво. Ясно было лишь то, что он ругается.
— Жаль, запись не работает, — сказал Рейнблад. — Можно было потом на компьютере прогнать через фильтры…
Он не закончил свою мысль, потому что из приемника снова зазвучал эльфийский голос.
— Да ладно тебе отнекиваться, — говорил эльф. — Лучше будь откровенным, мы с тобой на одной стороне. Топорище Пополам — твой раб? Еще бы мне его не знать! Это он привел в благословенные леса волшебного паука, в которого вселился наш бог. Он провел нашу армию через ваши земли. Если бы не он, никто бы из наших не получил бы благословение Эпоны. Ну да, получил. Я же еду на лошади, а она меня не сбрасывает.