Взлетная полоса

Беляев Александр Романович

Ачкасов тоже недоуменно развел руками.

– - Странно, почему же мне ничего об этом не доложили?
– - неизвестно к кому обращаясь, проговорил он. Но оказалось, что он имел в виду совсем не разбитый прибор.
– - Если я правильно вас понял, то командир роты предотвратил крушение?

– - Очевидно, да, -- не совсем уверенно ответила Юля.

– - Тогда, конечно, совсем другое дело, -- смутился Бочкарев.
– - Я- то, признаться, подумал о самой обыкновенной аварии. Мало ли что бывает!

– - Бывает. Я разберусь, -- пообещал Ачкасов и приступил к делу. Он подробно расспросил каждого сотрудника бюро о том, что тому еще предстояло сделать в полку. Просмотрел интересовавшие его

отч1тные карточки. И вдруг объявил: -- Я сегодня ночью уеду в Москву. Мне в какой-то степени картина ясна.

– - Да и мне тоже, -- неожиданно признался Бочкарев.

– - Но вы, Юрий Михайлович, доведите всю программу испытаний до конца, -- предупредил Ачкасов.

– - Непременно. Все будет как надо, Владимир Георгиевич.

– - А что же мне делать?
– - спросила Юля.

– - А вам, наверное, тоже надо возвращаться в Москву, -- подумав, решил Бочкарев.
– - Добывайте там новый измеритель. Высылайте его сюда. Без замеров мы как без рук.

Ачкасов поддержал Бочкарева:

– - Конечно. Раз уж так случилось -- надо исправлять положение.

Глава 5

Кольцов пришел к Борисовым, когда гости уже сидели за столом.

Он переступил порог комнаты и не поверил глазам: за столом, рядом с Беридзе, сидела Юля. Он видел ее третий раз. И каждый раз представала перед ним совершено иной, не похожей на ту, предыдущую Руденко. На танкодроме она ему откровенно не понравилась: показалась холодной, надменной. В парке и даже в канцелярии ее лицо не покидало выражение тревоги, крайней озабоченности. Теперь она была само спокойствие. Угадывалось, что она чувствует себя как дома. И именно теперь Кольцов вдруг понял, что Юля очень красива. И уже было странно и совершенно непонятно, как и почему он не заметил этого раньше. Глаза у Юли были не просто большие, а огромные. И не холодные, а искристые, как изумруды. Зубы ровные, белоснежные, с едва просматриваемой голубизной. Волосы она распустила, и они легли ей на плечи тяжелыми, густыми прядями:

Все это Кольцов рассмотрел, пока подходил к столу. И кажется, кроме этого, никого и ничего больше на заметил. Борисов указал ему на стул рядом с приезжей гостьей. Это было самое почетное место за столом. Кольцов улыбнулся.

– - Именинник не я, а ты. Сам сюда и садись, -- сказал он и /`(ab`.(+ao возле Аверочкина, напротив Юли.

Беридзе, казалось, только этого и ждал. Едва Кольцов опустился на тахту, бессменный тамада всех торжественных обедов и ужинов в роте поднялся с бокалом в руке.

– - Нет еще Алексея Гавриловича. Но ждать уже совершенно невозможно, -выразил он общее мнение собравшихся.
– - Закуска сохнет, вино киснет -полная бесхозяйственность. А нас как раз пригласили и откушать, и выпить. Я предлагаю всем поднять бокалы!

Входная дверь тихо хлопнула. На пороге комнаты появился Чекан. Его смуглое лицо с неизменной скептической улыбкой сейчас выражало явную озабоченность. Чекан пригладил взъерошенный чуб и зашел в комнату.

– - И это называется воинское товарищество! Одни жуют осетрину, другие должны стучать молотком по железу, -- обратился он ко всем сразу, сказал он и выложил на стол перед именинником новенькую электробритву.

– - Время сбора для всех было указано одно, -- заметил Кольцов.

– - Ну да, вы бы вчера еще паровоз под откос столкнули. Тогда я наверняка управился бы только к утру.

Чекан хотел что-то добавить, но его опередил Борисов. Он взял бритву и, не спуская с нее глаз, спросил:

– - Я так понимаю, это мне?

– - Вы просто Мессинг. Именно вам, -- подтвердил Чекан.
– - Любите, юноша, технику, только она поможет идущему осилить дорогу, -- сказал Чекан.

:Кольцов украдкой посмотрел на Юлю. Москвичка не участвовала

в общих разговорах. Но по всему было видно, что компания ей по душе. Она улыбалась глазами и совсем едва заметно уголками рта. Улыбалась добро, тепло, как улыбаются взрослые, когда смотрят на шалости детей. Кольцову захотелось встретиться с ней взглядом. Но Юля не отрываясь смотрела на Чекана.

– - Командир еще не сказал тост!
– - услыхал Кольцов голос тамады.

Кольцов знал, что рано или поздно очередь произносить тост дойдет и до него. Но ему не хотелось прерывать свои мысли о Юле. И он почти с укором посмотрел на ретивого тамаду. Но делать было нечего, поднялся.

– - И скажу, -- согласился он.

Гости тотчас же окружили его. Юля тоже наконец-то обратила на него внимание. Взгляд ее по-прежнему был добрым, но теперь в нем, как показалось Кольцову, просвечивалось еще и любопытство, словно москвичка оценивала его. "А может, это и действительно так?
– - подумал Кольцов, уловив на себе этот взгляд.
– - И впрямь ведь, как сказал Борисов, ей с нами работать да работать!"

– - И скажу, -- снова подтвердил Кольцов свое намерение, -- хотя сразу и не очень-то придумаешь, чего пожелать нашему имениннику. Служба твоя, Федор Федорович, идет хорошо. Семья у тебя прекрасная. Друзья тебя любят. Подарки все принесли?

– - Они без подарков не пускали, -- за всех ответил Аверочкин.

– - Правильно делали, -- усмехнулся Кольцов.
– - Так вот, пожалуй, чего я тебе пожелаю. Уж очень спокойно ты живешь, дорогой именинник. Не по возрасту спокойно. Похоже, доволен собой сверх всякой меры. А это, на мой взгляд, одно из самых опасных заболеваний века. Вот и позволь пожелать тебе в качестве лекарства этакого беса в душу, который будил бы постоянно в тебе чувство неудовлетворенности собой, своими делами. Будил и корил: мало сделал, надо больше, лучше: Одним словом, воспылай мечтой большой и красивой. И стремись к ее осуществлению. Об академии тебе пора подумать. Высшее образование совершенно необходимо. Такое мое тебе пожелание!

– - Разрешите дополнить, командир?
– - спросил вдруг Чекан.

– - Конечно!
– - охотно разрешил Кольцов.

– - Если не удастся получить высшее образование, достигнете, юноша, хотя бы среднего соображения.
– - Все засмеялись, выпили. Чекан тоже выпил, поставил рюмку на стол и уже тихо, обращаясь больше к Кольцову, проговорил: -- Мечта -- это прекрасно. А вы '- %b%, командир, о чем мечтал в детстве Леша Чекан?

– - Нет, Алексей!
– - признался Кольцов.

– - Я вам расскажу. Леша Чекан имел с детства голубую мечту -- работать на Воронцовском маяке. Кем? Все равно. Какая разница. Лишь бы каждый моряк, хоть с лайнера, хоть с шаланды, куда бы он ни шел - - в Одессу или из Одессы, -- увидев луч маяка, мог с уверенностью сказать: "У Чекана полный порядок. Светит, как солнце. Можно спокойно двигать своим курсом". Вот о чем мечтал Чекан. А что вместо этого получилось, командир? Вместо широкого моря Чекан каждый день видит узкий танковый бокс. А вместо того чтобы взбираться на маяк, он лезет под днище танка. Но ведь это тоже надо кому-то делать. И Чекан делает.

– - И очень хорошо делает, -- обнял офицера Кольцов.

– - А о своей мечте я и до сих пор не забываю, -- прищурив глаза, продолжал Чекан.
– - И о вас очень часто думаю. Ведь не водить эти танки, а рассчитывать для них разные штучки мечтал командир: Неужели, думаю, у него никогда кошки на душе не скребут?

– - Нет, Алексей, -- усмехнулся Кольцов.
– - Не скребут. Все идет по плану: И рассчитывать и конструировать я обязательно буду.

– - А мечта не погаснет? Жизнь, командир, как та барабулька: пока ее тащишь из воды, она пять раз перевернется.