Взлетная полоса

Беляев Александр Романович

Поезд отходил вечером. Сергей занял свое место в купе и вышел в тамбур покурить. Открылся вагон-ресторан, и через тамбур потянулись пассажиры. Вдруг кто-то окликнул Сергея радостно и громко:

– - Сергей Дмитриевич! Это вы?

Сергей обернулся. Перед ним стоял его бывший подчиненный, теперь уже капитан, Аверочкин.

– - Василий?

– - Вот встреча! Надо же!
– - стиснул в объятиях своего бывшего командира танкист.
– - Я сначала думал -- обознался. Не узнал вас в гражданском. А это вы!

Через несколько минут они уже сидели в

вагоне-ресторане, оба взволнованные и искренне обрадованные. Сергей переписывался со своими бывшими однополчанами больше года: Как-то к нему заезжал Чекан: Последний год он не имел из полка никаких известий. И вот вдруг -- Аверочкин.

– - Ну как там наши?
– - спросил Сергей, мысленно рисуя в воображении своих бывших сослуживцев.

– - Где?
– - улыбнулся Аверочкин.

– - В полку.

– - Да там никого уже, Сергей Дмитриевич, кроме Чекана, не осталось.

И Аверочкин рассказал, что ушел на повышение -- заместителем командира дивизии -- Фомин. Уволились в запас Доронин и Семин. Доронин работает инструктором в горкоме партии. Семин устроился директором кинотеатра. Впрочем, и устроил-то его Доронин. Борисов и Беридзе командуют ротами в этой же дивизии. Чекан перешел в ремонтники, ему присвоили капитана. А сам Аверочкин только что назначен командиром танкового батальона в Прикарпатском военном округе. Отдыхал на туристической базе в Кичкинэ. А сейчас возвращается в полк, получит предписание -- и во Львов.

– - А как служит Лановой? Что слышно о нем?
– -вспомнил Сергей своего первого командира полка.

– - Полковника Ланового похоронили, -- сказал Аверочкин.

– - Как так? Отчего же он умер?
– - крайне удивился Сергей.
– - Он же был здоров.

– - В том-то, оказывается, и дело, что нет. Помните, когда он от нас ушел, все думали, он на дивизию пойдет?

– - Ну да. А он тогда в штаб округа, -- отлично все помнил Сергей.

– - Это его, оказывается, командующий нарочно так, чтоб не увольнять совсем. Врачи уже тогда все знали и, конечно, доложили командующему. А тот решил: пусть служит сколько может. От нашего полка на похоронах большая делегация была.

– - Жаль. Замечательный был командир, -- искренне расстроился Сергей.
– Многим из нас дал он свою закваску. Земля ему пухом.

Они помолчали, покурили.

– - А ты что же один из отпуска едешь? Неужели не женился еще?
– - снова спросил Сергей.

– - Нет. А вы?

– - Тоже нет.

– - Что же вы?
– - укоризненно покачал головой Аверочкин.
– - Мы были уверены, что Юлия Александровна никуда не уйдет от нашего командира.

– - Похоже, что ушла, -- посетовал Сергей.

Они просидели за столиком до самого закрытия ресторана и обо всем так и не переговорили. Воспоминаний было много, и нахлынули они как- то все разом. Под утро Аверочкин пересел на другой поезд.

Сергей без приключений добрался до родителей. Испортившаяся погода преследовала его по пятам. Дожди зарядили с утра до вечера. Земля моментально размокла. Из дома без резиновых сапог нельзя было ступить и

шагу. Сергей просидел у окна почти трое суток. Отъедался блинами, ухой, солеными грибами и ягодами, которых в том году в лесу было видимо-невидимо. Утром и вечером мать ставила перед ним на стол крынку еще теплого парного молока. Он выпивал ее почти залпом и пьянел от удивительного неповторимого и ни на что не похожего аромата этого самой природой и стараниями Любушки приготовленного продукта. Он ничего не делал. И хотя в Москве дел у него было немало, он не торопился туда. Только потом, уже в электричке, подъезжая к столице, он понял, что не спешил в Москву лишь потому, что не хотел прощаться со всем, чем занимался эти годы. Пока, до получения предписания, он все еще был сотрудником КБ.

Утром в понедельник безо всяких предварительных звонков он явился в КБ и сразу же зашел к Боровикову. Кадровик встретил его, как показалось Сергею, несколько растерянно. На сей раз не было на его лице ни выражения официальности, ни приятных улыбок.

– - Явился за предписанием, -- сказал Сергей, выкладывая на стол перед Боровиковым отпускной билет.
– - Обходной лист я сдал еще до отпуска. Долгов за мной нет:

– - Это хорошо, -- как-то неопределенно ответил Боровиков.

– - Что хорошо?
– - не понял Сергей.

– - Хорошо, что нет долгов. Говорят, ждать да отдавать -- хуже всего на свете, -- сказал Боровиков и поставил на отпускном билете штампы "Убыл", "Прибыл".

– - Предписание готово?
– - спросил Сергей.

– - Нет, -- ответил Боровиков и, увидев появившееся на лице Сергея недоуменное выражение, добавил: -- Александр Петрович просил вас зайти к нему. Я вам звонил домой. Но к сожалению, не застал:

– - Зачем я ему нужен? Я с ним уже попрощался, -- ответил Сергей.

– - Зайдите. Мне такое приказание было, -- попросил Боровиков, всем своим видом давая Сергею понять, что он-то тут ни при чем.

– - Когда зайти?
– - спросил Сергей, понимая, что больше он никакого толка от кадровика не добьется.

– - Прямо сейчас. Он ждет вас!
– - даже оживился Боровиков, почувствовав, что Сергей поддается.

Сергей поднялся в приемную Александра Петровича. Заранее дав себе слово ни в какие разговоры с бывшим шефом не вступать. "Да, да. Нет, нет". И опять за дверь, за предписанием, -- и в академию. В приемной сидела какая-то новенькая, совсем незнакомая Сергею девушка. И даже это было Сергею неприятно. Он словно чувствовал себя виноватым в том, что Ирина ушла отсюда.

– - Я -- Кольцов, -- назвался Сергей.

– - Пожалуйста, проходите. Александр Петрович вас ждет, -- сказала девушка.

Сергей открыл дверь и зашел в кабинет. Александр Петрович читал какие-то бумаги. Но, увидев Сергея, отложил их в сторону и изобразил на лице что-то наподобие улыбки.

– - С возвращением, -- поднимаясь навстречу Сергею и протягивая ему руку, сказал Александр Петрович.

– - Благодарю, -- сухо ответил Сергей.

– - Присаживайтесь, -- предложил Александр Петрович.