Взмах ножа (сборник)

Соломита Стивен

Мартин Бленкс широко улыбнулся.

— Это самая пустяковая из проблем, парень. Сосунку пожелают скорее переехать в ад, чем жить на Холмах Джексона. — Он помолчал, водя пальцем по кожаному сиденью «ягуара». — Только хочу тебе напомнить: то, что я сказал раньше, остается в силе. Если ты меня кинешь, я тебя убью, даже если это будет стоить жизни мне самому.

Ножовски расплылся в ответной улыбке. Несмотря на репутацию собеседника и его грозный вид, он совсем не испугался.

— Слушай внимательно, Мартин. Если ты хочешь перестать быть уголовником, научись защищаться с помощью юриста, а не угрозами. Поищи юриста-профессионала, который берет наличными. Может быть, возьмешь того самого, который порекомендовал тебе эту сделку? Где тебя высадить?

Везти своего седока в Манхэттен Марек не спешил.

Вместо того чтобы быстро проскочить по автостраде Бруклин — Куинс и проехать через туннель в центре города, он свернул на северо-восток по большой центральной Парк-Вей, а затем выехал на мост Триборо. На Сто шестнадцатой улице он снова повернул и через Испанский Гарлем попал на Пятую авеню, чтобы затем взять южное направление. Центральный парк остался с западной стороны. После нищенских домов и гетто по обеим сторонам улицы стали появляться здания, которые были самой дорогой недвижимостью на Манхэттене. Окружающая роскошь произвела на Мартина Бленкса сильное впечатление. Все эти ковровые дорожки чуть ли не до тротуара, вид мерцающих люстр в вестибюлях размером с бальный зал, великолепно одетые пары, направляющиеся к подъездам. В короткий промежуток времени, когда заканчивался срок его условного заключения, Мартин, по настоянию офицера полиции, работал помощником управляющего в похожем здании на Ньюрк-стрит. К людям, которых он видел тогда и теперь, Бленкс относился так же, как к своему отцу в тот день, когда трижды нажал на спусковой крючок. Он бы не хотел быть среди них, но годы, проведенные в заключении, заставили его быть осторожным. Несмотря на свою элегантность, эти люди умели кусаться. Если бы тогда, когда отбывал условное заключение, он их чем-нибудь разозлил или обидел, офицер, безусловно, отправил бы его обратно в тюрьму. В присутствии этих экзальтированных существ ему приходилось ходить на цыпочках. Теперь он их полностью игнорировал.

Тем не менее, наблюдая за мелькающими мимо ковровыми дорожками и кивающими портье, он не мог не признать, что богатым все это время кое в чем везло. Например, фараоны не охотились за ними, чтобы отправить в тюрьму. Конкуренты не стремились всадить пулю в лоб, а подчиненные не крали годовой доход, чтобы смотаться куда-нибудь на юг. Их экономическое положение не зависело от пистолетов или маленьких пузырьков с кокаином. Благополучие, которым наслаждались они, было ему недоступно.

Когда белый «ягуар» остановился на углу Сорок седьмой улицы, проститутки и продавцы наркотиков уже работали вовсю. Несмотря на холодную погоду, группы людей перемещались от одного дома к другому. Здесь продавали и покупали. Некоторые ньюйоркцы отваживались ремонтировать в этом районе здания, их привлекала близость к центру города. Но все же большинство домов тут представляли собой трущобы и общежития для существующих на государственное пособие. Эта среда всегда поставляла продавцам наркотиков большое количество клиентов. Сейчас торговля выглядела вполне мирной, но ближе к полуночи все станет по-другому: на улицы в поисках добычи выйдут стаи волков — чернокожих и латиноамериканские подростки.

Это место являлось территорией Мартина Бленкса. И несмотря на то что Бленкс давно уже не занимался розничной продажей наркотиков, он оставался для этих людей живым примером того, как достичь вершин славы и богатства. Как только Мартин вышел из белого «ягуара», дюжина голосов приветствовала его: проститутки, продавцы наркотиков, наемные убийцы.

Мартин помедлил, затем повернулся к Мареку Ножовски и сказал:

— Знаешь, первое, что я сделаю, — это переговорю с тем юристом, которого ты упомянул.

Глава 1

Четвертое января 

Конни А. Аппастелло, семнадцати лет, нетерпеливо ждала в коридоре первого этажа «Джексон Армз», пока Иоланда Монтгомери не закончит работу. Иногда она прижималась ухом к двери квартиры 1Ф и тогда слышала слащавый голосок Иоланды вместе со сдавленными равномерными стенаниями клиента. Конни проклинала Солли Регза — своего сутенера — за то, что тот поселил двух девушек в однокомнатную квартиру. Если одна из них находила работу не в машине, то жизнь становилась просто невозможной. Ведь требовалось не меньше получала, чтобы разгорячить этих старых кретинов

настолько, чтобы они согласились расстаться со своими пятьюдесятью баксами. Не сообщать же, что кровать занята и придется подождать в коридоре? Даже такой умнице, как она (а она, безусловно, была неглупой), приходилось прибегать к различным уловкам, чтобы удовлетворять неземное вожделение Солли Регза к деньгам. Ради этого ей приходилось постоянно мерзнуть, ошиваясь на улице. К тому же жильцы дома глазели на нее, как будто она какая-нибудь калека. Вот идиоты, будто никогда раньше не видели работающую женщину. Иоланда тем временем трудилась вовсю.

Наконец (казалось, прошла целая вечность) дверь открылась, и низенький, полный мужчина, застегивая пальто, поспешил мимо девушки к выходу. Конни стремительно вошла, не дожидаясь, пока за ним закроется дверь. Иоланда лежала на кровати обнаженная. Ее черное тело было расслаблено.

— Что случилось, детка? — спросила она. — Тебе все еще больно?

Конни проигнорировала вопрос. Она ринулась прямо к комоду у дальней стены, на котором мерцало зеркало и была насыпана горка белого порошка. С помощью лезвия быстро и умело она раздвинула горку в центре, приготовила две порции и вдохнула одну за другой. Наркотик немедленно подействовал, но хотелось чего-нибудь покрепче. Вот жалость какая — героин им запрещен, по крайней мере на время. Они начали работать на новой территории, так объяснил Солли: пока надо сохранять свежие головы.

— Чтобы у него член отвалился, — сказала Конни. Несколько минут она с удовольствием рассматривала свое отражение в зеркале, как бы стараясь увидеть действие кокаина в своих голубых глазах. Затем она увидела маленький прыщик на щеке. Совсем крошечную красную точку. Она успокоила себя, приготовив еще одну порцию кокаина и вдохнув его.

— Да не обращай ты внимания, детка, подумаешь, немножко поколотил, — успокоила Иоланда. — Больше не будет. Солли сказал, что вернется не скоро.

Вместо ответа Конни начала раздеваться. Розовый жакетик из перышек, ярко-голубая крошечная юбочка, туфли на пятидюймовом каблучке, ярко-красный лифчик и такие же трусики, черные чулки. Сняв все это, она забралась в кровать и прижалась к Иоланде, небрежно перебросив через нее тонкую ножку. Клиенты всегда находили такие моменты невообразимо эротичными, но Конни просто хотелось к кому-нибудь прижаться.

— Вот это ночь, — сказала Конни, — ты просто представить себе не можешь. — Она обняла подругу, и контраст между черным, как нефть, телом Иоланды и ее кожей, которая белизной напоминала детскую присыпку, был поразителен. Вот уже шесть месяцев они жили вместе, и Конни восхищалась Иоландой. Иоланда работала на улице много лет. За это время она побывала на Райкерс-Айленд шесть раз, а потом целых два года отсидела в Бедфорд-Хиллз за то, что чуть не убила своего сутенера. Иоланде удалось добиться того, чтобы Солли Регз не слишком часто бил Конни и каждый вечер давал им обеим наркотики. Вот когда они работали в восточной части города, на улице можно было купить любой порошок и прикарманить из чаевых несколько долларов, а теперь Солли засунул их в этот чертов Куинс.

— Слушай, Иоланда, — сказала Конни, — наш Солли просто полный кретин.

— Он тебя сильно избил, детка?

Иоланда, которая выпросила две двадцатки у предыдущего клиента, от счастья витала где-то между потолком и кроватью.

— Нет, так, вмазал пару раз. Мне даже не слишком больно. Только лучше бы он этого не желал в своей проклятой машине. Тони видел, и было ужасно неприятно. А потом меня просто выставил.

Она помолчала немного, как бы давая Иоланде возможность присоединиться к ее негодованию.

— Ты можешь себе представить? Я его так умоляла: Солли, Солли, ну пожалуйста, разреши мне поработать в баре! Но он сказал, квартира за тобой, а я должна работать по машинам и сдавать ему баксы. Он сказал, ему все равно, буду я работать всю ночь или нет, но если я не вернусь с пятьюдесятью баксами, то он сделает из меня котлету.

Конни прижалась к Иоланде еще теснее. Кокаин оказал более сильное действие, чем она предполагала. Слава Богу! Может быть, им это поможет — ей и Иоланде. Она прижалась грудью к спине подруги, кончиками пальцев ласкала крутые завитки волос в низу ее живота. Потом глубоко вздохнула и продолжила свое повествование: