Взмокинские истории
Шрифт:
Гониденек не плохой: делать гадости и подлости он не умел, и не желал учиться этому (он вообще не любил учиться); но все же кое-что соображал. Мохнатая голова не давала покоя мохнатым лапам и хвосту, а в мохнатом животе булькало недовольное чувство – не жадность, а скорее огорчение. Иногда из огорчения вырастала обида: как же так оно вышло, что у нас опять ничего нет? обидно… От обиды Гониденек и прыгал, и вздыхал, и пускался на разные затеи, часто связанные с риском и не связанные с созидательным трудом. Он постоянно попадал в истории.
Переехав
Здешняя природа была привычна Гониденеку, он отважно забирался в горы, в чащи и прочие глухие углы, не боясь быть съеденным. Большой жизненный опыт придавал Гониденеку самоуверенности.
Он даже поругался – несколько раз – с крупными хищниками. Сидя на ветке, Гониденек объяснял хищникам какие они все глупые. Хищники открывали страшные пасти, рычали (как большинство местных животных, они не умели разговаривать); хищиники прыгали вверх, огрызаясь. Но Гониденек очень высоко залез:
– Ха! Тоже мне напугали! Морды необразованные. Вам бы надо накостылять, да неохота просто возиться. Ой, я пальчик ободрал… Кошма-а-а-ар-р…
Он контактировал со многими созданиями, но они так и не поняли, кто такой Гониденек. Разумные животные считали, что это просто большая куница. Гониденека это очень обижало:
– Какой я вам куница! Олухи еловые! Я Гониденек, понимаете – Го-ни-де-нек! – у меня вот тут – Гониденек стучит по плоскому лбу – кое-что такое есть! Кое-что… особенное!
А что именно в нем особенного, Гониденек не мог объяснить. Ведь, несмотря на весь свой опыт, он имел лишь природный ум.
Правда, Гониденекова природа была не совсем обычна –для здешних мест. В частности, в гнездах хорьков и прочих древесных хищников стали появляться дети нового типа, похожие не только на родителей, но и на Гониденека. Это было удивительно, ведь Гониденек ни разу даже не разговаривал с их мамашами, он лишь проходил неподалеку. Но информация о нем как-то сама встраивалась в наследственность не родившихся еще зверьков, не повреждая ее, но дополняя и обогащая. В результате новые поколения были более разнообразны, чем предыдущие.
Но у самого Гониденека и мысли такой не было, чтоб кого-то там обогащать. Еще чего не хватало. Он сам хотел обогатиться – то есть стать богатым.
А богатство-то держать не в чем!
Гониденек приставал к Веде Взмокину – прямо посреди работы:
– Ведя! Я насчет шапки… ну чтоб она была без шапки. Нельзя ли ее внутреннее сжатие немного расширить и усовершенствовать?
– Да можно, я думаю – ответил Ведя, – просто для этого нужны новые сведения, идеи и разработки.
– А когда они появятся?
– Это неизвестно, потому что скорость научного прогресса трудно предсказуема. Поберегись, а то сшибет!
Навстречу плывет огромное металлическое решето. Ведя притягивает Гониденека,
Гониденек хочет что-то сказать, но начинается грохот; металл срастается с металлом, гудит, звенит, пугает. Взмокины строили каркасный дом – первый в их истории. Гониденек бегал взад-вперед, уворачивался от грохочущих конструкций, прыгал между потоками. Хвост крутился, поэтому, чтоб не зажало, Гониденек прижимал его обеими руками.
Хвост плохо слушается.
– А нельзя ее ускорить… скорость нашего прогресса?
– А тебя есть конкретные идеи или предложения?
– Нет, у меня ничего нет, я еще не приобрел… Но когда приобрету, нужно же быть наготове… Слушай, Ведя, мне кажется, этот Цветок плохо работает. Ничего же не улучшается!
– Нет, милый, наш Цветочек Гармонии действует весьма эффективно… даже чрезвычайно! Ты же видел, какой мы урожай в этот раз организовали? Огромный! Никогда такого не было. Кроме того, мы придумали новые сорта, в том числе для сладких плодов. Ты же, кажется, любишь сладенькое.
– Э-э-э… Урожай, сладенькое… А когда же изобретения?
– А на изобретения мощь Цветка не действует. Цветок лишь создает предпосылки для успеха, но реализовать его нужно самим. Своим трудом.
– Вот именно что трудом! – говорят другие Взмокины. – Вот ты, Гониденьчик, хоть раз в жизни молоток держал?
Гониденек конфузится и прячет передние лапы за спину.
– У меня руки по-другому устроены.
Пальцы у Гониденека ловкие, цепкие, но расположены в один ряд. Среди них нет стоящих поперек. Гониденек способен сжать лапу в кулак, но удержать в нем что-то долго он не может. Пальцы очень быстро устают.
– Ну молоток, станок, лопата, это да… но я же совсем про другое говорю. Я имел в виду сжатие без шапки! Неужели нельзя его сделать?
– Ну, мы пока не знаем – говорит Ведя Взмокин, – но ты можешь посоветоваться с Зергером.
Зергер – Отец Смерти – совершенно замечательное лицо, знакомый Гониденека; но Гониденек его побаивается. Он знает о сверхъестественных способностях Зергера.
– Зергеру же ничего сказать нельзя – он же сразу начнет придумывать…свое грандиозное. Он же совсем меня не понимает! Кошма-а-ар! Меня вообще никто не понимает, я совсем никому не нужен. Как жить дальше?
Гониденек любил – время от времени – сидя на заборе или на крыше, говорить о всеобщем равнодушии.
Это было преувеличение, поскольку Взмокинский народ относился к Гониденеку очень даже хорошо. Гониденек иногда ходил с маленькими Взмокиными в лес, показывал, где он видел грибы и ягоды (не всегда хорошие, но все равно), играл с ними; у него было совершенно достаточно пищи, и мест для житья, и его никто не обижал. Но Гониденеку казалось, что его здесь не понимают. Он мечтал разбогатеть – а у всех Взмокиных были другие идеалы. Завидуя таланту Веди Взмокина, Гониденек пытался сочинять песни.